Реверс

— Пройдёмте, — лапищей, как манжетой, обхватил костлявое предплечье Хоробрых.

— По какому праву?! — Андрей Леонидович затрепыхался, пытаясь вырваться.

Заметив возню, подскочил второй пэпээсник. Данный организм был помоложе, к нему прилагались свёрнутый в драке нос и дерзкий взгляд.

— Проблемы, Антоныч?

— Да вот, гражданин неповиновение оказывает.

— Неповиновение возможно только законным требованиям сотрудников милиции! — скрипуче возмутился Хоробрых. — А вы мне даже не представились!

Шкаф оценил юридическую терминологию. Так разговаривать мог только посвящённый.

— Разве не представился? — притворно удивился здоровяк, бросая к козырьку медвежью лапу. — Прапорщик Паршин. Ваши документы разрешите?

Отпущенный Андрей Леонидович потёр локоть, помятый милиционером, и огрызнулся:

— Какие документы у человека могут быть на пробежке? — приосанился и добавил: — Я заместитель межрайонного прокурора Хоробрых.

В кино в подобной ситуации наглый мент отвечает: «А я — министр Нургалиев» и вырубает задержанного резиновой палкой.

Старослужащий Паршин, встречавший на улицах разные совпадения, не стал упражняться в остроумии. Но и на слово не поверил.

— Вован, — скомандовал он кривоносому старшине, — доложи дежурному.

— Есть! — придерживая бултыхающуюся кобуру, Вован чесанул к «уазику».

— Может, объясните, в чём дело? — отвоевав крохотный плацдарм, Андрей Леонидович пытался развить успех.

— Сообщение одно поступило… нехорошее, — милиционер помял щёку, на которой под конец смены выступила сизая щетина. — Сейчас руководство подъедет… вам объяснят…

— А вы не можете?

— Лучше руководство.

— А мне прикажете тут торчать? Мне, между прочим, на работу. Нужно ещё душ принять и позавтракать. Или что? Я задержан?!

— Никак нет.

— Я могу идти? — Хоробрых сделал шаг к калитке.

Неохватный пэпээсник встал у него на пути.

— Дождёмся руководства.

— С огнём играете, товарищ прапорщик! — суставчатый палец Андрея Леонидовича заплясал вблизи пористого носа милиционера. — Повторите-ка вашу фамилию!

— Паршин.

— Должность назовите.

— Командир отделения второй роты батальона патрульно-постовой службы УВД по городу Острогу.

Между тем в парке возобновилось движение. Ручейки прилично одетых ИТР[389] устремились в направлении завода. И каждый счёл необходимым бросить любопытный взгляд на милиционера, чинившего разбор с мужчиной в спортивной форме.

Хоробрых считал себя человеком уравновешенным. Но к публичности не стремился. Особенно когда ситуация со стороны выглядит двусмысленной. Ведь в понимании обывателя милиция к нормальным людям не пристаёт. С каждой минутой Андрею Леонидовичу становилось всё более неуютно.

Ситуация усугубилась с появлением женщины, проживавшей с ним на одной лестничной площадке. Лет сорока, незамужняя, она всегда приветливо улыбалась, здороваясь. Зимой спросила, хорошо ли греют батареи в квартире Хоробрых. Ей явно хотелось завязать знакомство с положительным, а, самое главное, одиноким соседом. Малейший отклик с его стороны послужил бы катализатором развития отношений.

Женщина эта не выглядела хищницей, у которой на уме только половое распутство. Андрей Леонидович, дилетант в общении с противоположным полом, зашёл так далеко, что выстроил сценарий беседы с приятной соседкой. Предположив, что она бухгалтер по профессии, решил проконсультироваться по компьютерной программе «1С: Бухгалтерия».

И вот теперь она оказалась невольной свидетельницей его унижения. Уклоняясь от обмена приветствиями, Хоробрых поспешно отвернулся и стал с преувеличенным вниманием разглядывать дурацкую башку жирафа, мотылявшуюся над эстрадой.

Пытка растянулась минут на десять, показавшихся вечностью. Вдруг, как по команде, к парку с заполошным воем сирен начали слетаться милицейские машины. Из одной десантировался высоченный, с выправкой гвардейца, начальник МОБ Коробов. Из другой, кряхтя, вылез и.о. начальника КМ Борзов. На толстяке форма сидела, как на корове седло.

— Здравия желаю! — хором гаркнули подполковники, приближаясь с разных сторон.

— Уймите своих подчинённых, — не отвечая на приветствия, ощерился Хоробрых. — Я не дежурю. Эту неделю прокурор дежурит.

— Сергей Аркадьевич уже поставлен в известность о случившемся, — отчеканил Коробов, окидывая заместителя прокурора непривычно вызывающим взглядом.

Андрею Леонидовичу сделалось ещё более некомфортно. Ментов вокруг толпилось множество. Все в форме, с оружием, а он — в трико и майке. Будто голый в толпе одетых. Столь неформальный контакт с поднадзорными случился у него впервые.

— Объясните, наконец, что происходит?! — требовательной тональности Хоробрых не поменял.

— Женщина заявила о развратных действиях в отношении малолетней дочери, — произнося фразу, начальник МОБ жёг прокурорского взглядом.

Борзов тоже нагло вылупился, шевелил плотоядной улиткой губ.

Неадекватное поведение ментов попадало под определение «страх потеряли».

— Ая причем?! Поднимайте следователя! — гадая о причинах неадеквата, воскликнул Андрей Леонидович. — Что вам Буров сказал? Чтобы я выехал? Он что, не может?!