Реверс

Гости усаживались. Борзов присел на пуфик, Коростылёв — в свободное кресло. Кадровик впервые был дома у начальника криминальной. Думая, что делает это незаметно, зыркал по сторонам, знакомясь с обстановкой гостиной.

Стандартный мещанский комплект в виде трёхэтажной стенки, забитой хрусталём, дивана-кровати и пыльного ковра здесь отсутствовал. Мебель была от Икеа, двухцветная, функциональная. Декоративные элементы представлял тот же бренд. В нише стены таращился жидкокристаллическим экраном (диагональ сорок дюймов) телевизор «Sony» в серебристом корпусе. Разобрать марку навороченного музыкального центра Коростылёву не позволило зрение.

Интерьер подтверждал слухи о наличии у Птицына дополнительного источника дохода.

«Жена юристом в налоговой работает. Миллионов не получает. На неё стрелки не переведёшь», — размышлял Коростылёв, делая осторожный глоток из чашки.

— С чабрецом! — одобрил, расплываясь в улыбке.

И, будучи завзятым чаеманом, прочёл короткую лекцию о полезных свойствах этой душистой травки.

— Потенцию тоже укрепляет? — Борзов попросил добавки.

Чаёк Сан Саныч активно закусывал шоколадными конфетами и печеньем.

Птицын, морщась, цедил красноватый отвар шиповника.

— Чай и кофе под запретом, — пожаловался. — Бурду вот пью несладкую.

Кадровик в мае тоже побывал в кардиологии. Там он спрятался после того, как прокуратура объявила МВД войну. Соответственно, сейчас имелась общая тема для разговора. Сердечники обсудили режим в отделении, врачей, медсестёр, кормёжку…

— Елена Михайловна, положительные эмоции можно? — дохрумкав печенье, осведомился Борзов.

— В гомеопатических дозах.

Сан Саныч рассказал о происшествии на даче Савельева.

— Главное, мы раскрыли, а РУБОП себе захапал. Теперь бахвалятся, что они майский глухарь по поджогу тачки Савелия подняли. С конкретными-то лицами фиг ли не работать? Где справедливость? Они в парнях, а мы в окурках!

— Что за группа? — заинтересовался Птицын. — Заказчик установлен?

— Асмолов утром сказал, будто исполнители сами по себе шухарили. Одного из них, армяшку, Савелий подрезал на проспекте, вот он и решил красного петуха ему пустить…

— Господа, вам последнее китайское предупреждение, — Елена ложечкой постучала по краю блюдца.

Тяжёлая болезнь мужа измотала её. Последствия хронической усталости — голубые полукружия, набрякшие под глазами, добавляли лет пять верных. Заметно было, что на всё хозяйство рук Елены не хватает. В углах комнаты скопились серые клубочки пыли. Цветы на подоконнике завяли без регулярной поливки.

Следующие пять минут говорили про погоду, как траву безвкусную жевали.

Коростылёв сообщил новость из кадровой кухни:

— Павел Комаров рапорт подал на перевод из РУБОПа в розыск.

— Когда? — Птицын округлил глаза.

— Сегодня.

— Чудит Пашка, — хмыкнул Сан Саныч, обтирая салфеткой мясистые губы. — Со старшего опера на простого хочет уйти. Из областной структуры — в район. У них же там выслуга льготная. Год за один и три![387] Сколько всего потеряет!

— Видно, припекло, — многозначительно сказал Птицын, досадуя, что не может лично выяснить у своего воспитанника причины столь кардинального шага.

Елена Михайловна вновь показала игрокам жёлтую карточку.

Кадровик заинтересовался книгой по искусству эпохи Возрождения. Спросив разрешения, взял её с полки. Оседлал переносицу узенькими очками в стальной оправе, за которые личным составом был прозван Берией, и начал бережно листать, разглядывая красочные иллюстрации.

Борзов за спиной хозяйки маякнул[388] Птицыну. Не меняя расслабленной позы, полковник шевельнул указательным пальцем, призывая подчинённого к осторожности.

Елена Михайловна тем временем рассказывала, как она ограждает Львовича от негатива извне:

— Позавчера прихожу с работы, а он слушает переговоры дежурной части с патрулями. Поймал сканером милицейскую частоту и комментирует: «Не туда поехали!», «Блокируйте пути отхода!» Я, конечно, пресекла это безобразие. Сканер унесла в гараж. Дома прятать от сыщика бесполезно…

Птицын умиротворённо улыбался, потом вдруг клюнул носом.

— Львович, — супруга тронула его за рукав, — нельзя дремать. Половина восьмого только. Не уснёшь потом.

Полковник встрепенулся, оправдываясь:

— Слабость какая-то…

— Мы пойдём, — Коростылёв возвратил книгу на место.

Гости прошли в прихожую. Борзов указал кадровику на банкетку:

— Присаживайтесь, Вячеслав Валерьянович.

— Да-а, прошли те времена, когда я обувался стоя, — вздохнул Коростылёв. — Где-то тут рожок был?

— А вот! — Борзов протянул пластмассовую лопаточку с ручкой в виде конской головы.

— Сан Саны-ыч! — из глубины квартиры донёсся слабый голос хозяина.

Борзов умчался на зов, а пять секунд спустя притопал обратно.

— Вячеслав Валерьянович, вы поезжайте. Я помогу Елене Михайловне банки с антресоли достать. Война войной, а огурцы солить надо.

— Моя тоже вся в заготовках, — с пониманием кивнул кадровик.

Борзов закрыл за ним дверь и направился в гостиную. Посредине комнаты уже стояла Елена, подперев кулачками сухие бока.

— Это какие такие банки вы собрались доставать? Конспираторы…