Река, текущая вспять

Я прочитала тебе, Томек, почти всю толстенную книгу «Тысяча и одна ночь». Больше восьмисот страниц. Иногда я теряла нить повествования и давала словам течь своим чередом, не вникая в их смысл. А иногда, наоборот, до того вникала, что сама становилась Шахерезадой. Я лежала рядом с султаном Шахрияром и рассказывала, чтоб остаться в живых. У наших ног бодрствовала на своем ложе моя сестра, верная Дуньязада… Чем ближе к концу, тем неспешнее я читала. Понятное дело, оттягивала момент, когда уже больше не буду тебе читать. Особенно медленно я прочла последние слова последней фразы:

…и жили они блаженнейшей и приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний…

Очень красивая настала тишина, когда я умолкла. А потом я закрыла книгу и вышла из комнаты. В тот же вечер в библиотеке я написала письмо, которое Эзтергом передал тебе, когда ты проснулся.

На следующий день — день моего отъезда — парфюмеры завалили меня подарками.

— Прошу вас, не надо, — говорила я, — мне столько в жизни не унести!

Приняла я только наименее громоздкие. От Перлигомы — книжку «Мальчик-с-пальчик» на память о ней и о моем Пробуждении… Еще от Пепигомы — флакончик с ароматом «Три абрикоса, выпадающие из переполненной корзинки воскресным утром»…

Между тем как одноконная повозка увозила меня к океану, а Парфюмеры махали мне платками, я думала только о тебе, все еще спящем, о тебе, которого я второй раз оставляла позади, и говорила себе: «Если когда-нибудь мы снова встретимся, мой маленький бакалейщик, я с тобой больше не расстанусь…»

Глава девятая Порт

Повозка, которой управлял Хильгом, один из Парфюмеров, катилась ни шатко ни валко по прибрежной дороге. Я сидела позади возницы и вспоминала, что говорил сказочник о реке Кьяр. По его словам, она где-то «за песками горючими, за морем-океаном…». Через пески я уже прошла. А тут до самого горизонта простиралось море-океан, сверкая под осенним солнцем. Мерно шумели волны.

Океан… Я столько времени до него добиралась! «Как же мне теперь его пересечь? — думала я. — И какие опасности ждут меня там, за океаном, если я туда все-таки попаду? А еще ведь и возвращаться надо будет…»

Такие мысли одолевали меня, когда впереди завиднелись шиферные крыши портового города.

— Как он называется?

— Оскеди-бекалидем! — бросил через плечо Хильгом.

— Ос… как дальше?

— Оскеди-бекалидем. Здесь все названия такие, что язык сломаешь, да и имена тоже, вот увидите.

Мы въехали на какую-то мощеную улочку, которая шла круто вверх между кирпичными домами. Трое ребятишек скатывались по ней в самодельной тележке. В верхнем конце улочки мой парфюмер помог мне слезть с повозки:

— Вам ведь надо за океан, верно? Тогда пошли со мной, может быть, у меня будет чем вас порадовать. Один шанс на тысячу, но чем черт не шутит…

Он постучал в какую-то дверь, такую же, как все другие, только дверной молоток у нее был в виде якоря. Окошко на втором этаже отворилось, и выглянул едва уместившийся в нем жизнерадостный гигант.

— Вот это да! Хильгом, дружище! — вскричал он. — Да в какой хорошей компании! Заходите, заходите оба!

Минуты не прошло, как уже в гостиной Хильгом знакомил нас с хозяином:

— Ханна, это капитан Огали-бахибомбар. Сам он не скажет — слишком скромный, — но океан он знает как никто. Капитан, это Ханна, мы ее подобрали и разбудили на прошлой неделе.

Человек-гора дружески улыбнулся мне.

— Поздравляю! Жалко было бы, если б эта малютка не проснулась!

— Правда ведь? — робко подхватил Парфюмер. — И как раз о ней-то и речь: видите ли, капитан, ей за океан нужно, и я подумал, может быть…

— И правильно подумали! Вы же знаете, я ни в чем не могу отказать моим друзьям Парфюмерам. Да и с виду она не больно-то тяжелая, вряд ли от такого груза корабль затонет! — И, обратившись ко мне: — Мы отплываем послезавтра, мадемуазель, вам это подходит?

Поскольку я молчала, онемев от неожиданности, он забеспокоился:

— Ах, я понимаю, для вас это слишком скоро. Вы не успеваете собраться, уложить вещи, да?

— Уложить… вещи? — пролепетала я и глянула на котомку, лежавшую у моих ног. — У меня только вот…

— Да, видите ли… — несколько неуверенно начал Хильгом, — у нее вещей всего ничего. И кстати, она, наверно, сейчас не сможет оплатить всю стоимость…

— Понятно, понятно… — задумчиво протянул капитан, обозревая мою тощую котомку и одеяло. — Ладно, что-нибудь придумаем. А вы куда, собственно, хотите попасть, мадемуазель?

Откуда же мне было знать куда? Просто за океан. Я пустилась было в путаные объяснения, как вдруг из кухонной двери выглянула растрепанная женщина.

— Дамы-господа с нами откушают?

— Конечно! — заявил Огали-бахибомбар, даже не спрашивая нас. Потом объяснил: — Это моя жена, Тасмира-дуофиниль. Баранье рагу она готовит как никто, вот попробуете, сами скажете!