Redrum 2017

Проснулся я поздно вечером. За окном уже стемнело, свет в комнате был выключен, но стены, пол и потолок озаряло мерцание телевизора. Егор играл на приставке, нацепив подключенные к геймпаду наушники, и что-то тихо бормотал под нос. Явно недоброе, поскольку за ту пару минут, прошедших с моего пробуждения, экран телевизора уже дважды украшала крупная надпись: «Вы умерли».

— Тварь такая! — выругался Егор, стянул наушники и выключил игру.

— Который час? — зевая, спросил я.

— Начало седьмого. Я через часик свалю, со мной пойдёшь?

— Куда?

— В бар, договорились с парнями встретиться. Ты их помнишь, они с моего универа. На прошлый новый год вместе тусили.

Я на секунду задумался. Выпить не хотелось, но перспектива выбраться из дома и развеяться все-таки манила. Однако я вспомнил тот самый новый год, заполненный унылыми беседами, что вели его друзья, пока я всё больше молчал и пялился в телевизор, где показывали ещё более унылый «Голубой огонек».

— Не, я пас, — ответил я.

— А чего так?

— Лень мне.

— Ну, как знаешь…

Егор покинул комнату, на выходе щёлкнув выключателем. Яркий свет резанул по глазам. Я зажмурился и застонал, а Егор в коридоре залился хохотом.

Из комнаты я направился прямиком в душ, где долго пытался отойти ото сна, а когда вышел и переоделся, Егор уже обувался в прихожей.

— До скорого, — сказал я. — Я, конечно, вряд ли спать рано лягу, но ты захвати ключи.

— Конечно, счастливо!

Дверь закрылась, ключи в замке провернулись дважды, и я снова остался один в квартире. Точнее не совсем один, со мной была странная книга, к чтению которой я тут же приступил, мгновенно забыв о том, что минуту назад думал только о еде.

Открыв следующую страницу после огромной буквы «О», я прочёл:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

…болочкой.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Всего одно слово, даже не слово, а продолжение той самой буквы. Оболочка? Перевернув страницу, я ожидал снова наткнуться на очередной сюрприз, но меня встретила всё та же узкая колонка текста. С уже слегка угасшим интересом я принялся читать и, пока продвигался, ощущал себя всё хуже и хуже. Нет, тошноты, как после возвращения Егора, не было, но ужас вернулся. Я физически ощущал застывший в голове комок страха. Как по спине бегут мураши, и — клянусь — я бы даже обернулся, чтобы убедиться, что всё ещё один в квартире, вот только сам же автор меня от этого и предостерегал.

Это было отупляющее, кошмарное чувство: мне было страшно читать, не видя того, что происходит вокруг, и вместе с тем я боялся прекратить, боялся поднять голову. В любом случае, отчётливая уверенность, что меня ожидает нечто ужасное, при любом исходе — не проходила.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В эту тайну я проник, сам не желая того,

А теперь мне уже не спрятаться.

Они всегда знают, где меня искать.

Я пытался бежать, но от себя не убежишь.

Они всегда рядом, возможно, прямо сейчас за моей спиной, пока я пишу, а, может, и за вашей, пока вы читаете эти строчки. Если их вообще кто-то читает.

Я не вижу их, только воображаю, но порой кажется, что они именно такие, какими мне видятся.

Я замечал движения на периферии зрения, но разве могу быть уверенным, что это правда? Они дали мне проклятую пластиковую ручку «Бик» и этот бесконечный рулон тонкой бумаги, которая рвётся, стоит чуть сильнее надавить на неё стержнем.

И что я должен тут писать?

Когда слова мои кончатся. Когда я устану изливать душу, покончу с воспоминаниями, примусь ли заполнять все однообразными прочерками? А могу ли я иначе? Бесконечно медитировать над бумагой, растворяться в её белизне, будто утопая в глубоком снегу, что, в конце концов, затянет меня, набьётся в рот, уши, нос. Заморозит каждую клеточку тела.

Мне не уйти отсюда. Осталась только тёмная

оболочка и эти слова, бесконечные слова.

Буквы и штрихи. Я пишу печатными, иногда письменными. Сколько нас тут?

Запертых в такие же оболочки. И однажды они придут за кем-то ещё…