Redrum 2017

Вспомнилась история, которую любила рассказывать мама. Как однажды, будучи ещё совсем малышом, я разрисовал одну из папиных книг. Точнее начиркал цветными карандашами прямо на белых полях нескольких страниц. Она вспоминала это с улыбкой, посмеиваясь, но, по её словам, отец тогда совсем не обрадовался. Самое забавное, говорила она, что я изрисовал именно поля, не тронув текст, будто боялся зацепить его. После шутил и отец, рассказывая, что чтение той довольно унылой книги стало куда веселее, когда он увидел цветастые линии на полях. Правда, после того случая рисовал я только под присмотром, а книги убирались подальше.

Устав сидеть на корточках, я придвинул стул и уселся на него. Снова вернулся к начальной странице и прочёл:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

…Ольга не пришла. Опустошенная, измотанная, она не верила, что я жду её там. Предпринять что-то я не мог, оставаясь пленником того места, о котором уже говорил выше. Но та печаль, что я углядел в её глазах в последний приход ко мне… В то финальное свидание, единственное, с которым у меня была связана рухнувшая теперь надежда, уже не оставляла места для сомнений.

Она смирилась и старалась теперь забыть меня и тот образ, что я тщетно пытался подарить ей. И что оставалось мне?

Только сдаться… Плыть по течению в ожидании, когда рухнет и оболочка, по какой-то причине сохраняющая меня на этом свете. Осколки бывшего меня, тень сомнений, переживаний, забытых чувств… Моё вечное падение в бездну, которой нет конца.

Всё, что осталось. Всё, к чему я пришёл.

Весь смысл, который у меня теперь есть, сузился до размеров швейной иглы.

И ужас, так и не покинувший меня, бил в мозг этой иглой, пристрачивая меня к оболочке нового, чуждого мироздания.

Я так долго ждал, что неугомонная швея уколет палец или нить её наконец закончится. Но надежды умерли.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Я положил книгу на стол и глянул на пакет с мусором. Теперь, прочитав этот вязкий и непонятный абзац, я все ещё не видел причин оставлять книгу у себя. Видимо, Егор был прав. Такое чтение явно не по мне. Тем более пытаться вникнуть в смысл, начиная с пятьдесят седьмой страницы, было дело гиблым.

Перевернув книгу, я убедился, что и в конце страниц не хватает. На триста двадцатой предложение обрывалось на полуслове. Однако я не торопился выбросить томик. Я всё не отводил глаз от широких полей. Никак не мог взять в толк, что именно меня так притягивает в них.

Они не давали ощущения воздуха, как, наверное, предполагалось. Напоминали, скорее, оболочку, которая сжимала текст, не пуская буквы за грань, за неё вырвалась лишь нумерация страниц. Я ощущал едва уловимую инверсию, будто это не светлые поля листа и тёмные буквы на нём, а наоборот. Я мог с лёгкостью представить, что поля чёрные, а текст белый, и так мне казалось даже проще понять причину, по которой было избрано такое странное типографское оформление. Но всё-таки нет, я не мог найти ответа. Не сейчас.

Потому, оставив книгу на столе, я встал, схватил пакет с мусором и покинул квартиру. Я слишком загнал себя с этими дурацкими мыслями, пора на свежий воздух.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Вернувшись с улицы, я переоделся, сварил кофе, и снова схватился за книгу. Именно тогда я понял, что на протяжении всей недолгой прогулки только и думал о ней. И это понимание вызывало во мне противоречивые чувства. Абзац, прочитанный ранее, не заинтересовал, и до сих пор казалось, что тратить время на чтение истории, не имеющей ни начала, ни конца, лишено смысла, однако что-то заставило меня в тот день вернуться к ней, чтобы потратить на чтение добрых два часа, пока Егор не вернулся из института.