Redrum 2017

Саша перевёл взгляд туда, куда смотрел Филипп — ничего. Его затрясло в ознобе. Он услышал, как на бетонный пол падают капли его пота. Кап. Кап. Тук. Он попытался расстегнуть пуговицы рубашки, но пальцы не слушались. Тук. Тук. Тук. Слишком часто. Он прислушался — в комнате нарастал глухой стрекот.

— Владыки! — повторил Филипп.

Пламя свечи стало ярче. Мутным взглядом Саша разглядел в глубине комнаты очертания двух высоких существ. Он услышал голос — низкий, гортанный, обволакивающий.

— Сосуд…

— Угощение.

Одно из существ направилось к Саше. Словно тень из кошмаров, в полумраке проступило грузное тело, блестящее подтеками желтоватой слизи. Раздутую гнойную плоть оплетали тонкие нити, беспрестанно скользящие вдоль узких огрубевших канавок, вместо лица был скомканный пучок волос и тонкой, покрытой синими прожилками кожи, скрученной в узкие глубокие расщелины на месте глаз и рта. Короткая, непропорционально худая рука сомкнулась на Сашином горле. В глубине чёрных глазниц на мгновение мелькнул сине-зелёный зрачок.

— Сочный…

Медленно приблизилось второе создание. Низкое и худое, словно огромное насекомое, сплошь поросшее гладким серым хитином и, подобно собрату, совершенно безликое: голова походила на смятый, раздавленный пчелиный улей, испещрённый мелкими круглыми сотами, из которых тонкими струйками вытекало что-то чёрное и смолистое.

— Годится….

Тонкой трехпалой лапой оно сжало Сашино плечо. Одна из серых пластин с хлюпаньем приподнялась и откуда-то из недр мягкого, желеобразного тела, отчаянно выскребая маленькими острыми лапками, выбралось нечто, отдалённо напоминающее кузнечика. Оно огляделось по сторонам, а затем с противным стрекотом бросилось в сторону Саши, пробежало по его руке, перескочило на плечо и метнулось вверх по шее.

С ужасом Саша почувствовал, как эта мерзость пытается втиснуться в маленькую щель его ушной раковины. Стрекот и шуршание, казалось, заполнили собою весь мир.

Неожиданно отвратительное чувство пропало. Он без сил рухнул на пол, ощущая, как комната вокруг начинает плыть. Последняя картинка: распластанный на коленях, измазанный кровью Филипп что-то кричит, в полумраке мелькает несколько бледных точек — наверное, всё тех же мелких насекомых, — и подвал заполняет протяжный сладостный стон.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Просыпайтесь, Саша.

Он открыл глаза — вокруг вновь был зал «Омута», но вечер, видимо, уже закончился: не было ни гостей, ни жуткого Мастера Вэйно, ни клеток с живым угощением. Лишь мягкая, бархатная тишина. Саша ощупал правое ухо — никаких царапин или ссадин, никаких следов подвала.

— Что случилось? — он озадаченно потёр глаза, прогоняя остатки дрёмы.

— Видимо, вы утомились и заснули прямо в кресле, — Мария стояла рядом.

— А Филипп?

— Он ушёл. Простите, но и вам пора, — девушка мягко подхватила его под локоть, помогая подняться.

Они вновь шли по длинному коридору, слабо освещённому тусклыми темно-зелёными светильниками. Воздух, казалось, стал влажным и густым. Саша пытался вспомнить, в какую дверь повёл его Филипп. А, да вот же она. Машинально он надавил на изогнутую ручку и дверь приоткрылась. Саша посмотрел на Марию.

— Конечно, как член «Омута», вы можете посетить внутренние помещения.

Он кивнул и шагнул за дверь.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Перед ним была скромная гостиная: старый, облупленный коричневый стол, потрепанный тряпичный диван и широкая люстра, украшенная нелепыми пластиковыми алмазами. В памяти шевельнулся образ старой, полузабытой квартиры из далекого детства. Раздался до боли знакомый скрип двустворчатых дверей и в комнату вошла щуплая черноволосая девочка. Саша охнул — это была Ольга, соседская дочка и его самая близкая школьная подруга. Заводная, вечно-весёлая Ольга, в четырнадцать лет скончавшаяся от лейкемии…

Он навещал её в больнице и страшно переживал, когда подруги не стало, но на всю жизнь запомнил её именно такой, какой она сейчас стояла перед ним — улыбающейся и беззаботной. Вот только в улыбке её не было того счастья — наоборот, она была как будто натянута на девичье лицо, отталкивающая и страшная.

— Привет, Сань. Давно не виделись… — девочка улыбнулась ещё шире.

Саша попятился назад, но вместо двери нащупал за спиной сплошную стену.

— Ну вот, только пришёл и сразу убегаешь, — обиженно сказала Ольга. — А я вот, представь, соскучилась.

Она ухмыльнулась и подошла к Саше вплотную. Тонкие холодные ручки, подобно тискам, сжали его запястья.

— А помнишь, что мы с тобой творили, там, за гаражами? Я помню… — прошептала она сладким голосом. — Я бы повторила…

И, не дожидаясь ответа, она впилась в его губы ледяным, скользким поцелуем. С отвращением он почувствовал, как ворочается у него во рту нечто, совсем не похожее на человеческий язык. Он попытался вырваться, но Ольга сильнее сжала его руки, издав низкий, полный наслаждения стон. Наконец, она отстранилась.

— Сочный…

— П-пошла ты… — выдавил Саша.

Призрак в ответ хохотнул, а затем вцепился зубами в его нижнюю губу. В затылок ударила острая, режущая боль, ручеёк тёплой крови заструился вниз по шее, стекая на грудь и затекая под рубашку.