Redrum 2017

— Хорошо, — они остановились у лестницы, ведущей на второй этаж. Сверху доносился тихий шелест человеческих голосов. — Здесь я вас оставлю. Добро пожаловать в «Омут». Желаю вам приятного вечера.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Он поднялся в просторную залу, освещённую тёплым светом старомодных электрических ламп. Гости «Омута» — мужчины и женщины самых разных возрастов, — занимали глубокие кресла и мягкие кожаные диваны, небольшими островками раскиданные по всей комнате. На бежевых стенах гнездились в резных рамах старые чёрно-белые фотографии, в дальней части пылал матово-чёрный камин, неподалёку от которого высилась барная стойка. Приятно пахло табаком и дорогими духами.

— Саш, привет! — он повернулся на голос. Размашистой походкой к нему направлялся Филипп. — Очень рад тебя видеть!

— Привет, — ответил Саша, пожимая протянутую руку. — Уютно здесь…

— О, ещё как! — Филипп подхватил его под локоть и повёл вглубь залы. — Как ты, нормально доехал? Проблем не возникло?

— Нет, всё нормально.

— Скажи, за такие деньги, ещё бы и проблемы!

Саша хмыкнул, припоминая размер вступительного взноса. Не сказать, чтобы он был разочарован, но явно ожидал чего-то большего, чем ретро-интерьер и симпатичная девушка-администратор. Филипп, будто прочтя его мысли, весело махнул рукой:

— Расслабься, не всё сразу. Скоро сам поймешь.

Они остановились у небольшого диванчика, на котором пара молодых людей обсуждала что-то с низенькой, толстоватой девушкой.

— Добрый вечер, дорогие собратья! — звенящим от восторга голосом обратился к ним Филипп. Девушка удивлённо посмотрела на Сашу, мужчины переглянулись. Затем один из них встал и, поправив пиджак, пожал Филиппу руку.

— Добрый, Филипп Евгеньевич. Чем обязаны?

— Да вот, ввожу новичка в нашу тёплую компанию.

Мужчина нахмурился, а затем повернулся в сторону Саши:

— С кем имею честь?

— Саша.

— Приятно познакомиться. Вадим, — он вновь перевёл взгляд на Филиппа. — Общительный вы какой.

— Не меньше вас, Вадим Андреевич. Кстати, всё хотел спросить, как дела в сфере высокого искусства? Татьяна, как поживают ваши хрюшки? — Филипп посмотрел на низкорослую девушку.

— Хорошо поживают. Честно говоря, не ваше это дело, — ответил за неё Вадим.

— Разумеется, нет. Куда уж нам до больших художников! — тем же добродушным тоном сказал Филипп и, манерно раскланявшись, утянул Сашу в сторону пары свободных кресел.

— Что это было? — озадаченно спросил Саша, присаживаясь в кресло и поглядывая в сторону странной компании.

— Так, небольшая постыдная тайна… — Филипп откинулся на мягкую спинку. — И даже немного скучная. Эта девочка, Таня, вроде как художница, портретист. Замороченная, со своей философией, большими идеями и прочей лабудой. Ну и как-то она решила, что для её художеств краска — плохой проводник. Типа, для картин живых людей нужна органика. Сперва она перебрала всё, что можно выдоить из человека, ну, там слюна, моча, сперма… Да бог знает, что ещё! И пришла, предсказуемо, к крови. Человеческой. Коровья, говорит, совсем не то. Сперва себя резала, потом у знакомых покупала, а потом, каким-то чудом, повстречалась вот с этим Вадимом. Ну, и нашла себе покровителя, он-то её сюда и привел. Теперь у него, говорят, целая коллекция портретов, — Филипп подмигнул. — И того, второго, Глеба, тоже он привел. У них тройное увлечение: Глеб ищет шлюху посочнее, глушит и привозит на ферму — это у них, вроде, подвал такой, где-то за городом, — время от времени туда заглядывает Вадим, выбирает очередную «хрюшку» — и на крюк, свежевать, кровь сливать, ну, а Танька потом рисует. Как-то так.

— Это серьёзно? — хмуро спросил Саша.

— Куда уж серьёзнее… — ответил Филипп, отворачиваясь в сторону камина.

Несколько минут они сидели молча, Саша обдумывал слова Филиппа. Глупости…

Но Филипп заговорил вновь и его лёгкий, шутливый тон окончательно сменился мрачной серьёзностью:

— Ты пойми, все эти художники-эстеты — это всё ерунда, мелочь. Вон там, видишь двух парней у бара? — он указал на высокую стойку, за которой двое прилизанных молодых людей неспешно потягивали коктейли. — Ценители женского тела, точнее, лучших его частей. Собирают их, по живым и мертвякам, а потом сшивают вместе. И, заметь, не абы как, а ровно, аккуратно. Так, чтоб красиво было, понимаешь? Ну, и трахают потом то, что вышло, на глазах друг у друга. Занятные ребята, но не вполне адекватные. А, к примеру, вон те дамы, — он махнул рукой в сторону троицы женщин, на вид, лет пятидесяти, — с ума сходят по трупам, особенно детским, особенно кривым. Травмированным, обгорелым и так далее. Я бывал у них в гостях — целая кунсткамера. В общем, тут у многих есть свои, так скажем, нестандартные интересы. И есть люди опасные, как те парни, а есть относительно безвредные. Будь общительным — и узнаешь много нового.

Он посмотрел на часы.

— Впрочем, есть и совместные увлечения. Увидишь, с минуты на минуту.