Разрывая стены

— Кимико не совсем слепая, — объяснила Ана, вспоминая первый разговор с девочкой на площади Рассветной, — и различает очень яркие или темные цвета как пятна, так что не пытайтесь ее обмануть.

Одним вечером Кимико попросила Избранницу поделиться с ней историями камней, и с тех пор почти каждый день заканчивался на балконе или в комнате девочки, а то и на кровати Аны с рассказами о кристаллах или сказками из книг.

Несмотря на растущее между ними доверие, Кимико продолжала хранить свои тайны и закрывалась, если Избранница начинала задавать слишком много вопросов.

Зато сама бойко расспрашивала о Мирне и о Земле.

— Мне нужно многому научиться, — согласилась она, услышав, что ее нареченному известны два мира.

Узнав, что ее жених — вовсе не охранник на водонапорной башне, а бастард Закатного Короля, Кимико замолчала на целый день и провела его в своей комнате, сказавшись на плохое самочувствие.

— Трудно быть сиротой, — заявила она Ане, прервав добровольное заточение. — Но еще больнее быть сиротой при живых родителях. — Так ясновидящая договорилась с духами и приняла новый статус будущего жениха.

У Аны был собственный опыт, как учат детей, которые отказываются разговаривать, но она не знала, как занимаются со слепыми. Она начала с детских стихов, которые смогла вспомнить, но их оказалось не так много, а память Кимико слишком цепкой, и девочка запоминала все после двух-трех повторений. Настало время искать помощь в библиотеке. Учитель из Аны получался хаотичный и, если быть честным, бестолковый. Она то бросалась читать отрывки из книг по истории Долины, то рассказывала о растениях, потом перескакивала на классификацию камней и описания их свойств, все время наталкиваясь на непредвиденные результаты. История Кимико не интересовала. Девочка сидела, выпучив глаза и утонув в своих мыслях, или едва слышно пела. Стоило заговорить о растениях, как ясновидящая завела спор об их лечебных свойствах, и Ана чувствовала себя уже не учителем, а ученицей. Классификацию камней Кимико выучила быстрее, чем ее наставница, и уже через день ловила ее на ошибках. К тому же времени на уроки оставалось все меньше. Ларс настаивал на частых тренировках, а Королева задумала новый проект с участием Избранницы.

Понаблюдав за метаниями Аны, Аксела предложила свою помощь.

— Чтобы эффект обучения был высоким, оно должно быть систематическим. Ваши знания о родословных влиятельных родов страдают от того, что вы все время пропускаете занятия и слишком увлекаетесь составлением наборов из камней. Думаете, я не догадываюсь, почему Гая так часто ходит в город?

Ане пришлось отдать Кимико заботам Акселы, а чтобы лэда стала менее догадливой, подарила ей красивую брошь. Украшение было из карнеола, усиливающего женскую притягательность, с цирконом, добавляющим веры в себя — совсем крошечным, потому что уверенного человека камень превращал в наглеца, а чересчур настойчивая Аксела переродилась бы в Тень имения, и от нее бы точно никто не спрятался. Ана добавила в брошь розовый кварц, сохранивший историю такой сильной любви, что она пульсировала в ауре кристалла столетия спустя и была способна растопить сердца новых владельцев для сильных чувств. Кварц попал к Ане пару недель назад среди камней, которые прислал для работы ювелир, и лежал у Избранницы под подушкой. Когда ей становилось очень грустно, она брала его в руки, и чужое счастье уменьшало печаль. Розовый кварц принесет Акселе счастье.

Все только выиграли от того, что лэда начала заниматься с Кимико, хотя сама девочка жаловалась на слишком строгую учительницу, которую не пугали каверзные вопросы ученицы, и изобретавшую новые способы учить слепую.

— Я еще сделаю из этой уличной гадалки приличную девушку, — грозилась лэда. — Но тогда она станет слишком умна для женихов ее круга, и что вы будете с ней делать, Избранница? Об этом вы подумали?

Ана смеялась в ответ, что как раз на эту тему она уже все решено.

Зато Гая старалась не замечать девочку, и если и говорила о ней, то жаловалась на мангуста или на беспорядок в комнате у Кимико. У подопечной Аны было свое представление о расположении вещей вокруг себя и да, ей нравилось складывать их в кучи.

Новые жители имения создавали новые проблемы.

Оба — и ясновидящая, и ее зверек — страдали клептоманией, и сложно было сказать, кто из двоих сильнее. Кимико забирала себе вещи, которые, как ей казалось, никому не были интересны, и горы в углах ее комнаты росли. Глаз мог проникнуть в любое помещение через дверь или окно и тащил все, что блестело. И между тем, что понравилось Кимико, и тем, что попадало в лапы мангуста, существовала неоспоримая связь.

— Из прачечной пропали все металлические прищепки, — ругалась Гая, — не иначе, как Глаз положил на них свой глаз.

— Мне пришлось выследить мангуста, чтобы вытащить из его склада подвеску с плаща! — рычал Ларс, вываливая на стол перед Аной целую горсть мелких блестящих вещей, среди которых были три прищепки.

— Мой новый платок с бусиной речного жемчуга снова пропал! — метала молнии Аксела. — Нам придется избавиться от этого зверя.