Разрывая стены

Долинный Сирано дернулся, словно получил невидимый удар, повернулся и уставился на Кобейна, как на Тень из Карьера, приплывшую лишить его жизни, но перед этим заставить пробормотать в ответ.

— Не плагиат, а приобщение непосвещенных к прекрасному.

Носатый вдруг охнул, выпуская воздух из легких. А что он хотел сделать потом, Бэй не узнал, потому что появился патруль. Тот самый, что проверял иногда легальность знаков рода, так что поэт был тут же забыт.

Вместе с еще десятком мужчин и одной показавшейся кому-то подозрительной женщиной Кобейна отвели на соседнюю маленькую площадь, где продавали свой товар кожевники и ожидал жрец с похожим на лупу предметом в руках. Даже в Долине использовали метод случайной выборки для проверки документов, рассуждал Бэй, стоя в очереди к жрецу. Соврал, если бы сказал, что ему не было страшно, пока тот прикладывал к его спине и шее амулет. Но незаметная вязь, шелковой нитью утонувшая под кожей на левом плече, сработала. Кобейна отпустили сушить промокшую на спине от пота одежду и жить дальше.

Он облегченно перевел дух, и через десять минут его свобода закончилась самым неожиданным образом.

Сначала был топот, стук копыт и крики людей, на Кобейна налетел человек, от которого сильно несло протухшими помидорами. Неизвестный споткнулся, почти упал, так что пришлось придерживать беглеца, брезгливо отметив, что красные пятна уже попали на одежду.

Пока незнакомец лез прятаться за широкую спину Бэя, над ними застыли несколько всадников. Взметнули пыль копыта белоснежного коня. Подняв голову, Кобейн увидел Рассветную принцессу и похолодел от страха. Да, он выглядел иначе, чем в их короткую прошлую встречу, но что если она узнает в нем спасенного смертника и беглого раба?

Глупо, глупо и беспечно было оставаться в столице! Позволить себе расслабиться от улыбок домов в стиле Гауди.

Красивое (ох, какое же солнечное и красивое было у принцессы лицо!) сверкало от ярости, но даже злость не портила ровных черт, делая их более выразительными. Оливковые глаза, с темной каемкой по краю зрачка, метали золотые молнии за спину Бэя, и он поспешил опустить голову, разглядывая копыта коня-альбиноса. Едва успокоившееся после проверки меток сердце снова сорвалось в напряженный бег.

— Ваше Высочество, отдать приказ схватить его? Высечь розгами? — прозвучал молодой, настойчивый голос.

— Помидорами, — проговорила принцесса, — помидорами его уже хорошо закидали. А теперь он будет неделю чистить конюшни. На колени! — голос зазвенел выпущенной стрелой.

Незримая волна толкнула Кобейна в плечо, и как так произошло? Свалила его на колени?!

Великолепный Бэй стоял на пыльных булыжниках площади перед тремя всадниками НА КОЛЕНЯХ и продолжал смотреть в землю! Опасное внимание к себе он уже привлек.

Принцесса рассмеялась. Ее голос напоминал горный ручей, которого тронула ладонь, нарушая ритм журчащей воды.

— Поднимись, прохожий. Меня позабавила твоя покорность.

Кобейн поднялся, принимая унизительные слова, как невидимые пощечины.

— Следуй за нами, — приказ относился к тому, кто еще стоял на коленях за его спиной, но Бэй тоже последовал! Он шел за крупами коней, рядом с помидорным беглецом и единственное, что мог делать сам, так это держать голову опущенной. Остановиться, двинуться в сторону, развернуться у него не получалось! Сигналы от мозга просто не достигали тела!

Ко всем тванским Теням! Что происходит? Почему он следует за принцессой, которая на высоком коне-альбиносе направляется в сторону дворца?

С разных сторон несся нестройный хохот и крики случайных прохожих.

У Бэя плохо складывались отношения с местными праздниками!

Короткие каникулы в пекарне тоже закончились, потому что из зрительного зала он снова попал на сцену, превратившись в зрелище.

— Ну, ты что это… зачем? — незнакомец рядом с ним задыхался от усталости или изумления.

И вот что на это было отвечать?

Кобейн молчал.

Ненавидел каждую секунду бега за идущими легкой трусцой лошадьми и молчал. Всадники уже успели несколько раз обернуться, звучали шутки, обращенные к принцессе.

— Спасибо. Я польщен. Ты за разделение миров? Идейный тоже, да? — хрипел спутник Бэя. Молчал бы лучше.

— Мое выступление слушал? Понравилось? Да?

— Заткнись? Да? — бросил Бэй, не поворачиваясь. Он даже не рассмотрел этого борца за идеи, свалившегося на него вонючим мешком проблем.

Чем ближе к окраине города, тем шире и безлюднее становилась улица. Звонкий женский свист пришпорил лошадей, и всадники поскакали быстрее.

А Бэй побежал быстрее.

Сколько грязных слов, оказывается, он знал на разных языках! Особенно, когда на нем повис живой груз, издавая звуки, достойные сдыхающего верблюда.

Бежать стало труднее, но все равно бежалось!

Зато расстояние между ним и всадниками неизбежно увеличивалось.