Разоблачение

Я шла домой и увидела котенка. Он был серенький, а ушки у него были беленькие. Вам каждый скажет – Синди очень любит кошек. Это я – Синди. И я очень люблю кошек. И котов я тоже люблю. И людей я люблю, которые любят кошек и котов. Я вообще все кругом люблю. А однажды меня чуть автобус не задавил. Я бежала в консерваторию на уроки. Я занимаюсь там по классу флейты. А еще я пою, и даже не знаю, что у меня лучше получается. Мама говорит, что торт со взбитыми сливками, а Стивену очень нравятся мои глаза. Они у меня голубые, а Стивен к тому же говорит, что я – его муза, и что мои глазки помогают ему сочинять большой роман. Я говорю ему: «Стиви, а про что ты пишешь?» А он только смеется и гладит мои волосы. Они у меня почти черные и очень-очень длинные, если распустить. Но я не ношу распущенные: мне это не идет. Я собираю их в пучок и распускаю лишь тогда, когда Стивен очень просит. Но я люблю его помучить: уж он просит – просит, а я ни в какую. А однажды сказала, что брошу его, если он не покажет мне свой роман. «Не такая уж я и дура», – сказала я и нахмурилась. Стивен даже испугался, схватил меня за руки. А я стою и еле-еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Такой у Стивена несчастный вид, что просто хоть стой – хоть падай.

Ближе к делу, крошка!

Так я об этом и говорю. Запугала Стиви до смерти, и он пообещал, что завтра принесет мне первую главу романа. Но завтра была суббота, и я пошла с Барбарой в кино на «Титаник». Я уже смотрела его целых двадцать восемь раз, а Барбара – сто сорок пять. Это потому что месяц назад она уезжала из Дублина в Лондон. Она жила там целую неделю и почти не выходила из кинотеатра. Еду ей мама приносила прямо в зал, а по нужде она ходила в специально припасенные мешочки. Может, кому-то Барбара покажется странной, а по мне – так она самая обыкновенная девчонка, моя ровесница. И хотя Барбара на четыре года старше (она родилась в Алжире в июне 1974-го), и уже замужем за Доном Джакоби, а я лишь только собираюсь за Стивена, все равно – я чувствую, что лучшей подруги и быть не может.

Расскажи, как вы ездили в Оран.

Ах, да, это ужасно романтичная и очень страшная история. Прошлой зимой мы решили навестить подружек Барбары, с которыми она играла в детстве, пока не уехала с родителями в Дублин. Мы прибыли в Оран, а через два дня город был закрыт, так как на ратушной площади, в пяти минутах ходьбы от нашего отеля приземлилась настоящая летающая тарелка!

Ну, это уж ты хватила через край!

Я клянусь, что это правда. Так все и было. Никто не знал, что делать. Жители попрятались по домам, и лишь несколько храбрецов, среди которых были и мы с Барбарой, кстати – единственные женщины, подошли к самой тарелке и решили подождать, что будет дальше. Но ничего не случилось. Инопланетяне не вылезали, и все потихоньку разошлись. Барбара решила сбегать на почту, позвонить в Дублин. Мы еще не знали, что запрещено не только въезжать в город или выезжать из него, но и звонить куда-либо. Я осталась одна. В этот миг внутри НЛО что-то хрустнуло, загудело, на землю посыпались искры, и я увидела, как от тарелки отделилась стройная тень и направилась ко мне. Я замерла от ужаса, не в силах…

***Далее в тексте не хватает трех страниц. Исходя из того, что эта глава – интервью, взятое у Синди, скорее всего Джереми Прайором (об этом говорят фразы, напечатанные курсивом), исходя из этого можно предположить, что у интервьюера остался черновой вариант главы. Но в данный момент Джереми Прайор в Аргентине готовит книгу о Томасе Вулфе, но не о том Томасе Вулфе стихотворение которого было напечатано в предыдущей главе, а о другом, знаменитом Томасе Вулфе. Поиски же того, кого интервьюировали, то есть – Синди, не увенчались успехом, так как вообще мной не предпринимались.***