Разнообразная магия (ЛП)

– Да, – Империон полыхнул от облегчения, а, ослабив бдительность, он тут же начал пророчествовать: – Но должен предупредить: странные вещи происходят, когда вмешиваются в судьбу.

– Странные – возможно, но никогда беспорядочные, – заявил Зонд.

Он позвал обратно водных богов, а вместе с ними – всех богов Тиры. Он объяснил им, что только что родилось дитя, которому суждено распространить Распад, и велел каждому обыскать всё до краев земли и найти этого ребенка.

(«Края земли» являлось официальной формулировкой. Зонд не верил, что Тира плоская. Но выражение не менялось веками, как и все Небеса. Это означало «смотрите везде»).

Все обитатели Небес искали везде и всюду. Нимфы и божки прочесывали горы, пещеры и леса. Домашние божества вглядывались в колыбели. Водные боги обыскивали пляжи, берега рек и морей. Богиня любви глубоко зарылась в свои документы, чтобы найти, кем могли быть родители Мудреца. Невидимые драконы заплывали посмотреть изнутри баржи и плавучие дома. Поскольку в Тире для всего был свой бог, ни одно место не было пропущено, ничем не пренебрегли. Империон искал усерднее всех, сверкая в каждый закоулок и расщелину на одной стороне мира и заклиная богиню луны делать то же самое на другой стороне.

И никто не нашел Мудреца. Была пара ложных тревог, как, например, когда богиня домашнего очага доложила о ребенке, который никогда не перестает плакать. От этого младенца, сказала она, просто на стенку лезешь, и если это не Распад, то что такое тогда Распад? Было также несколько отчетов о детях, родившихся с зубами, или шестью пальцами, или другими подобными странностями. Но каждый раз Зонд мог доказать, что ребенок не имеет с Распадом ничего общего. Месяц спустя стало ясно, что младенец-Мудрец не найдется.

Империон был в отчаянии, поскольку, как он сказал Зонду, порядок означал для него больше, чем для любого другого бога. Он так беспокоился, что солнце начало терять жар. В конце концов, богиня любви посоветовала ему пойти расслабиться со смертной женщиной, пока он сам не стал причиной Распада.

Империон понял, что она права. Он спустился навестить человеческую женщину, которую любил уже несколько лет. Для богов было укоренившимся обычаем любить смертных. Некоторые посещали своих возлюбленных во всевозможных причудливых формах, а у некоторых было несколько возлюбленных одновременно. Но Империон был честным и верным. Он никогда не появлялся перед Нестарой иначе как красивым мужчиной и преданно ее любил. Три года назад она родила ему сына, которого Империон любил почти так же сильно, как Нестару. До того, как родился беспокоивший его Мудрец, он пытался немного изменить правила Небес и добиться утверждения его сына богом.

Ребенка звали Таспер. Когда Империон спустился на землю, Таспер копался в песке рядом с домом Нестары – красивый ребенок, светловолосый и голубоглазый. Империон с нежностью задумался, умеет ли Таспер уже как следует говорить. Нестара беспокоилась о том, как долго он не может научиться.

Империон приземлился рядом с сыном:

– Привет, Таспер. Что ты так усердно копаешь?

Вместо того, чтобы ответить, Таспер вскинул золотистую голову и закричал:

– Мама! Почему, когда приходит папа, становится так ярко?

Всё удовольствие Империона испарилось. Конечно, никто не может задавать вопросы, пока не научится говорить. Но было бы слишком жестоко, если бы его собственный сын оказался Мудрецом Распада.

– А почему бы нет? – защищаясь, спросил он.

Таспер нахмурился на него:

– Я хочу знать. Почему?

– Возможно, потому что ты счастлив видеть меня, – предположил Империон.

– Я не счастлив, – сказал Таспер, выпятив нижнюю губу; его большие голубые глаза наполнились слезами. – Почему становится так ярко? Я хочу знать. Мама! Я не счастлив!

Из дома выбежала Нестара – настолько встревоженная, что едва улыбнулась Империону.

– Таспер, милый, в чем дело?

– Я хочу знать! – провыл Таспер.

– Что ты хочешь знать? Никогда не встречала такого пытливого ума, – гордо сказала Нестара Империону, беря Таспера на руки. – Поэтому он так долго не начинал говорить. Он не хотел говорить, пока не понял, как задавать вопросы. И если не дашь ему точный ответ, он будет плакать часами.

– Когда он впервые начал задавать вопросы? – напряженно спросил Империон.

– Где-то месяц назад, – ответила Нестара.

Империон почувствовал себя по-настоящему несчастным, но не подал виду. Ему стало ясно, что Таспер действительно Мудрец Распада, и он должен унести его в другой мир. Он улыбнулся и сказал:

– Любовь моя, у меня для тебя чудесные новости. Таспера приняли как бога. Сам Великий Зонд возьмет его виночерпием.

– О, но не сейчас же! – вскричала Нестара. – Он такой маленький!