Разговоры об искусстве. (Не отнять)

Существует теория «шести рукопожатий». Якобы два любых человека на Земле опосредованно связаны между собой цепочкой из пяти уровней общих знакомых (или шестью рукопожатиями). Может, и так. Однако на фиг мне эти любые люди. Впрочем, никогда не напрашивался и в знакомцы к знаменитостям. Если и получалось, то как-то между делом. Я это к тому веду, что всего-то два человека заставят эту теорию пробуксовывать. Пожмите руку Андрею Мелунасу или Толе Белкину, и вы без всяких там уровней напрямую соприкоснетесь с феерическим количеством персонажей. С замечательными чудаками и оригиналами (так называлась книга М. Пыляева, милейшего литератора позапрошлого века). Просто неизбежно соприкоснетесь. О Толе я уже писал. Остается Мелунас. Как бы описать его пообъемнее? Не получится, все равно выскользнет. Он, несомненно, дельный человек – иначе откуда благосостояние? Занимался бизнесом, журналистикой, издал книгу-бестселлер. Но он и человек, думающий о красоте ногтей. Очень думающий. Сибарит. Эпикуреец. Да еще какой. Как-то мы путешествовали вместе с ним и Сергеем, моим сыном, вполне уже взрослым и экономически успешным малым, лет двадцать живущим в Китае. В Гонконге он заселил нас в лучшую гостиницу. Приятно все-таки, когда твоего ребенка «все знают», бросаются к нему навстречу, расталкивая прочих гостей. Отблеск его славы волей-неволей ложится и на тебя. Гостиница была суперсовременной, набитой электронными штучками. Просторный номер, клозет с прозрачными стенами, полом и потолком (надеюсь, не прозрачными извне) позволял с высоты птичьего полета наблюдать судоходство в Виктория-Харбор. Честно говоря, мне не приходилось живать в столь комфортабельный номерах. У Мелунаса был такой же. Утром сын вежливо поинтересовался, как нам спалось. Не успел я открыть рот, как Мелунас пожаловался: «Не сомкнул глаз всю ночь. Никогда не попадалось такой неудобной гостиницы».

– В чем дело? – изумились мы с сыном.

– Я привык класть очки на полочку слева. Рядом со стаканом с холодной водой. А здесь полочка была такой маленькой, что очки со стаканом не умещались. Или очки, или стакан. Я промучился всю ночь. Такой вот Мелунас на горошине.

Бескомпромиссность в вопросах комфорта.

Мелунас – кладезь информации, необходимой приличному человеку. Так, он твердо знает, где уважающий себя мужчина должен в Лондоне приобретать носки и вообще нижнее белье. Harrods? Вульгарно. Не угадали. А стоит ли Михаил Сардинский в неком резерве претендентов на престол? И какой? То-то же.

Эти сведения могут мне и не пригодиться. Но все равно приятно, что в случае чего я знаю, к кому обращусь.

Какое-то время Андрей просто помешан был на Готском альманахе.

– Такого-то едем в Комарово?

– Ты что, с ума сошел? Мне надо лететь в Ниццу. Там отмечают помолвку княжны Миттербрук с одним из бесчисленных Габсбургов. Он – дурак дураком, она прелестна. Жалко даже. Но лететь надо – обидятся.

Как мальчик из интеллигентной гуманитарной ленинградской семьи попал в это хитросплетение аристократических связей – загадка. Но – попал. Он знает всех. И все знают его. Ежедневный веер приглашений. Когда мы наблюдали по телевизору церемонию захоронения останков Императорской семьи в Петропавловском соборе, сразу же распознали аккурат за спиной Ельцина осанистую фигуру Андрея. Так что, несмотря на наши бесчисленные подначки, Мелунас вхож, вхож… И не только на похоронные церемонии…