Разговоры об искусстве. (Не отнять)

– Так вот, иду утром на этюды. Этюдник беру, такую вот смугленькую, – официантка, на которую он показал, посмотрела на него счастливыми глазами. – Чекушку беру – больше ни-ни, вечером работать. Идем на бахчу – бескрайняя. Попишу часа два, – тут он звучал как-то неубедительно. – Потом отдыхаем. Кулаком арбуз разобьешь – сочный! Закусишь. Солнце установится – домой, за работу. Я монументалкой занимаюсь. Вот эту стену расписывал, к примеру.

Роспись в кафе была чудовищно безвкусна – какие-то нимфы с немецких календарей, пейзане. Но это было не важно. Главное было, что называется, statement.

– Искусство, это когда стукнешь по стене, – он действительно двинул по расписанной дешевой казеиновой темперой стене, – а цвет гудит!

Цвет, действительно, загудел.

═ ═ ═ ═

На Юге с искусством было миролюбиво. Это сейчас появились острые выставки, Гельман, злые ряженые казаки. Тогда ожесточения не было. Но были просьбы, по-человечески. Причем, чем далее на Кавказ, тем чаще. Помню, в Махачкале (кажется) к нам, не местным членам выставкома, обращались местные, из самых уважаемых. Разговоры начинались издалека. Мы уже знали, что последует какая-нибудь просьба. Безмерно вежливо, обращаясь к каждому поименно, старейшие начинали.

– Тут такое дело, деликатное. У нас такой человек есть – ну, уважаемый. Цены нет… – Дальше шло причмокивание. – Вы не подумайте – просто начальник. За такого мы бы и слова не сказали. – Небольшая пауза, подразумевающая обиду, если бы нам в голову пришла такая дикая мысль. – Нет, этот действительно искусство любит, художникам помогает. Сам рисует. Ну, немножко плохо еще рисует. Научится. Зато чабанов рисует, передовиков. – Вносят рисунки. Общий выдох:

– Да-аа.

– А зачем ему это нужно?

– Понимаете, уважаемые, если мы его на зональную выставку выдвинем, он легко в Союз художников вступит. Это нам больше, чем ему, надо. Это нам уважение окажут.

Старший из нас (это тоже соблюдалось), москвич, строго спрашивал:

– Допустим, мы его формально выдвинем, вы его в союз берете, но претендовать на участие в выставке он, надеюсь, не будет?

– Как можно, мы понимаем.

– Черт с ним. Единогласно?

Вечером, естественно, банкет под открытым небом. Неофит оказался симпатичнейшим дядькой в папахе. Как и плохо нарисованные им чабаны. Как и все вокруг. Зачем ему был этот союз художников, трудно представить. Он был директором местного коньячного завода.

Еще о коррупции

Выставком заседает в каком-то маленьком городке в предгорьях Кавказа. Местные художники, как обычно, сидят кружком на корточках, делятся впечатлениями. Это, повторю, маленький городок, это вам не местные столицы, где художники были уже вальяжными и артистичными на вид. Здесь все проще. Выходим на крыльцо, кто подышать, кто покурить. Все устают – количество работ, которые надо просмотреть, бесконечно (со всей области). Видим человека с барашком.

– Вы заседайте, уважаемые, я уже огонь развел, сейчас варить будем. Для бульона тоже все достал – лук-укроп-морковь. Вы только правильно заседайте.

Наш московский старшой возмущается:

– Вы что себе позволяете? Вы что, думаете, мы сами не можем купить себе барашка?

Тишина. Переговоры между местными. Часа через два снова выходим на крыльцо. Тот же художник. С барашком.

– Извини, дорогой, тот барашек тебе правильно не понравился. Не типичный. Этот получше будет. Так начинать?

Еще о выставкоме. Рассказ В. Гусева

– Ну, наш выставком-то был победнее твоего. Советский Юг! Конечно, вино, шашлыки и пр. А я тормознул – выбрал «Советский Урал». Скромно. Да и то не повезло. Как-то местный председатель союза художников вывез всех в степь. Природа! Птички! Накрыл поляну – в буквальном смысле: скатерти прямо на траве. Расставили бутылки, всякую снедь. Порезали помидорчики, огурчики посолили. Воздух ароматный, благодать! Председатель так и сказал: вдохните воздух! Прочувствуйте. Вдохнули. Взяли паузу, перед первой. И зря! Потому что пролетал кукурузник, поливая колхозные поля какой-то химической гадостью, против всяких там вредителей. То ли промахнулся, то ли из вредности, но выпустил всю свою химию прямо на нашу поляну! Все погубил! Весь кайф! Председатель даже сгоряча бутылку схватил и запустил в кукурузника. Конечно, не достал.

Ножички

Вспомнил о детской игре «в ножички». Расчерчиваешь круг на участки – всем игрокам поровну. Каждый старается воткнуть в соседний участок и прирезать кусок себе. Играешь, пока можешь хотя бы на цыпочках стоять на своем участке. У меня крутилось в голове: кого напоминают неопрятные дядьки, которые на передачах у толстых, гордонов и бабаянов входят в раж по поводу бомбовых ударов, заговоров и блоков? Никакие они не директора самозваных институтов, никакая это не геополитика – то, во что они играют. Это мелочь дворовая играет в ножички. Инфантилизм, конечно, смешной, но вот земли под ногами может не хватить…

Мелунас