Разговор с отцом

Это был режим-миф-муж, и литература должна была принадлежать ему по любви и добровольному выбору. Но одной любви ему уже становилось мало. Да и не так уж она была и нужна. Мифу нужна была власть, покорность, встроенность, ему требовалось безраздельное обладание. Но не спасало и это, потому что миф включал в себя еще и обряд жертвоприношений, и никто не мог знать, до кого дойдет очередь стать жертвой, а до кого не дойдет. Маяковское «твори, выдумывай, пробуй» хорошо танцевало в стихах, но в жизни должно было вставать в строй носок к носку, выше головы не прыгать, даже не раздувать большего пламени, чем требовалось. Конструктивизм пробовал и творил все 1920-е годы, словно не замечая, как тяжелеет воздух вокруг. В рамках того же единого мифа он выдумывал собственный социализм как воплощение победы техники или скорее духа техники. Или, если судить по Конструктивизму и социализму, предлагал конструктивистский ленинизм, да еще и с запахом троцкизма, что было уже убийственным. К 1930 году интерпретация ленинизма означала не только прерогативу, но и само отправление власти, которая давала свое толкование всего, что есть, было и будет во вселенной, и такое право толкования теперь принадлежало одному лицу. Это становилось ясным для каждого. Конструктивизм нес в себе угрозу легкой инаковости в границах той же «треугольной веры», и через несколько лет инаковость могла оказаться смертельной для тех, кто был конструктивизму причастен. Но в 1930 году яд еще не действовал молниеносно, можно было еще успеть принять противоядие, отступить, принести публичное покаяние. Покаяние было состязанием со смертью. У кого-то получалось, у многих – нет. Отец успел.

Критик Евгений Абдуллаев высказывает предположение, что Корнелий Зелинский мог быть литературным помошником Александра Воронского, редактора «Красной нови» – виднейшего в ту пору толстого журнала. А он был проводником литературной политики Л.Д. Троцкого, что предопределило и судьбу Воронского43. ГПУ легко могло нащупать эту цепочку. А соратница отца по конструктивизму Вера Инбер была даже близкой родственницей Троцкому, они росли вместе, она писала о нем стихи. Остается загадкой, как уцелела. Группа конструктивистов даже однажды встречалась с Троцким (отца, правда, там не было). К тому же недавно прошли процессы «Шахтинского дела» и «Промпартии», которые по крайней мере стилистически перекликались с духом этой группы. Словом, отец довольно рано и очень остро уловил «воздух, пахнущий смертью» (по вписавшейся в ту эпоху навсегда строке Пастернака). И тотчас отшатнулся от того, что родил, растоптал собственное детище, придя для того в дом своего оппонента, в рапповский журнал «На литературном посту». Где и опубликует покаянную статью.