Раздевайся, Семёнова!

— Эээ… — сказал Ложкин, пялясь на мою грудь, отчего стало совершенно очевидно, что футболка все-таки успела задраться выше всяких приличий.

— Рот закрыл, глаза в сторону, — рявкнула я на него, краснея еще больше. Оставив совершенно ошалевшего студента размышлять о моих сиськах в одиночестве, я зашла в ванную и заперлась там.

Отложила свитер на столешницу вокруг раковины, наклонилась, побрызгала на щеки холодной водой и выпрямилась, глядя своему отражению в лицо.

Смех-смехом, а задумали мы с Юлькой дело серьезное, если не сказать опасное.

Знаменский ведь не просто звезда — он по-настоящему важный человек в нашем учреждении. Вывести такого на чистую воду очень непросто, даже если есть реальные доказательства — как известно, когда факты становятся на пути у получения выгоды, они теряются в трех соснах. А Знаменский приносил много выгоды — как в материальном смысле, так и в плане представительства университета на разного рода академических тусовках.

Не говоря уже о том, что он банально может мне отомстить, и я никогда не увижу никакого диплома вообще.

Третья сложность заключалась в совершенно позорном факте, и для того, чтобы осознать его в полной мере, мне понадобилось еще несколько раз плеснуть в лицо водой, а затем сесть на стул рядом с раковиной.

С того самого момента, как были оглашены пристрастия Виктора Алексеича, в голове у меня безнадежно застрял всего лишь один образ. Его лицо. И не просто лицо — а то самое выражение, которое я успела заметить около месяца назад, подняв неожиданно голову от конспекта.

Только сейчас мне стало понятно, отчего он ТАК на меня смотрел — будто я была не человеком, а шоколадно-сливочным тортом с вишенкой сверху. У него, по-моему, даже рот приоткрылся — так сильно хотел откусить от меня кусочек… А глаза жгли так, что в горле пересохло и пришлось хлебнуть воды из бутылки.

— Это даже как-то… льстит… — пробормотала я, пытаясь выкинуть из головы его взгляд — темный и опасный, как бездонный колодец в ночи.

Это ж надо… Знаменский так сильно хочет меня трахнуть, что ради этого идет на риск шантажа — рискуя карьерой, репутацией, деньгами а, возможно, и собственной свободой. Это, без сомнения, льстит.

— Льстит! — твердо сказала я самой себе. — И ничего более.

Подобрала толстовку и пошла обратно в комнату — разгонять этих двоих голубков, которые уже, без сомнения, зажимаются на Юлькиной кровати.

------------------------------------------

[1] Бакалаврская программа Международного института экономики и финансов (МИЭФ) Высшей школы экономики (ВШЭ). Выпускники получают экономическое образование, сопоставимое с образованием в лучших университетах мира, подтверждаемое дипломами НИУ ВШЭ и Лондонского университета. На программу можно перейти с других программ того же ВШЭ, при наличии хороших оценок, начиная со второго курса.

Глава 2

— Тебе назначено?! — грозная молодая секретарша в роговых очках, как всегда, заставила меня дрогнуть в коленях. Не то, чтобы я всегда прихожу в этот роскошно-оборудованный кабинет с личной секретаршей в предбаннике… однако пару раз мне хватило.

Почему-то от ее тона сразу же появилось ощущение, что меня уже в чем-то подозревают. И обязательно поймают с поличным, как только я включу собственным голосом эту чертову программу записи.

— Назначено… — стараясь не выдать собственного волнения, я сунула руки в карманы… вспомнила, что телефон, лежащий там же, лучше не трогать — потому что как только, запрограммированный, он включится, я случайно могу что-нибудь нажать. Вынула руки и сцепила их перед собой, положив на высокую стойку.

Секретарша с недовольным видом глянула на это вторжение в ее личное пространство и поджала губы.

— Катерина Семенова, твоя встреча откладывается на полчаса, — сообщила она мне через пару секунд, проверив расписание и мстительно улыбаясь. — Приказано никуда не уходить — ждать тут.

Ни фига себе, порядочки! Я даже закашлялась от возмущения. «Ждать тут»! Может, еще и раздеться заранее, чтоб господин Знаменский не утруждал себя лишними телодвижениями?

Однако, попыхтев, я все же осталась в приемной — благо сесть было куда. Нечего срываться по глупостям и ломать нашу с Юлькой идеально продуманную стратегию — второго раза ведь может и не быть.

Возможно, это к лучшему — будет время еще раз все обдумать.

Итак. План был достаточно прост и зависел не столько от моего исполнения, сколько от естественности поведения во время оного. Прежде всего, необходимо было поздороваться — нормальным, обыденным голосом, чуть напуганным ради достоверности.

Каким-то образом заставить себя забыть о том, что идет запись — не проверять телефон, не щелкать им в кармане, не говорить слишком громко… В общем, вести себя так, как если бы я действительно пришла умолять препода позволить мне пересдать экзамен.