Раздевайся, Семёнова!

В очереди Юлька стоять отказалась, ходила за чаем с булочкой в кафетерий этажом ниже. Нет, не подумайте — деньги на подобную ерунду мы с подругой не просто так выбрасывали. Чай с булочкой заменял нам ужин в те дни, когда мы собирались посидеть за учебниками, вместо того, чтобы поехать домой или вообще завалиться к кому-нибудь на сабантуй. Последнее, к слову, побеждало любое рвение — потому как где еще можно набить животы какой-нибудь присланной из дома вкуснятиной?

— Чего-нибудь покрепче бы… — тоскливо вздохнула я, принимая у Юли картонный стакан и пакет со сдобой.

— Покрепче?! Тебя отчисляют! — ужаснулась подруга, не совсем правильно расшифровав мое пожелание, вкупе с похоронным выражением лица.

Не откладывая разговор в долгий ящик, я рассказала ей обо всем, что узнала.

— Знаменский, говоришь… — выслушав, подруга нахмурилась, будто вспоминая что-то.

Я кивнула. Юлька вдруг остановилась и как-то странно помялась. Пожевала губами и решительно свернула в коридор, ведущий к лифтам.

— Поехали-ка в общагу, кое с кем переговорим, а то ты мне не поверишь…

— Как в общагу? Мы же хотели в библиотеку… — завозмущалась я, вспомнив о том, что мы собирались копировать статьи к завтрашнему семинару. В онлайн мы точно не найдем всех нужных материалов…

— Это важнее, — отрезала подруга.

И мы поехали в домой, в общагу на Переяславскую.

По дороге Юлька все так же загадочно молчала, и в ответ на мои приставания лишь коротко мотала головой — «позже».

Я просто сгорала от нетерпения и любопытства.

Благо ехали мы быстро, и не прошло и двадцати минут, как уже проходили турникет на проходной многоэтажного здания, полностью оккупированного студентами родного ВШЭ.

Вместо нашего, восьмого этажа Юлька почему-то нажала кнопку последнего, двенадцатого.

— К кому едем? — озадаченно спросила я, чувствуя, что еще немного, и озадаченность станет моим вторым «я».

— К одной девочке, с третьего курса, — это было первое более-менее пространное объяснение нашего путешествия, и сказано оно было с таким видом, будто это должно было раз и навсегда удовлетворить мое любопытство, и заставить меня смириться и заткнуться.

И я заткнулась — вернее, заткнула рот булкой с сахарно-розовым кремом внутри.

К девочке, так к девочке.

* * *

«Девочкой» оказалась высокая, ярко размалеванная девица, на вид лет эдак двадцати пяти, мерно перекатывающая жвачку.

— Чего вам? — вместо приветствия спросила она.

Ишь ты — еще и хабалистая!

— Рит, ты меня не помнишь, наверное, — затараторила Юлька. — Мы пару месяцев назад общались в раздевалке, в спортзале… Ты рассказывала нам кое-что…

— «Мы»? — девица подняла бровь. — Мы общались?

Юлька смутилась.

— Ну… я там стояла просто… рядом.

— Подслушивала, значит? — констатировала факт Рита.

— Ну, не то, чтобы… — покраснев, Юлька пожала плечами.

Девица наконец глянула на меня.

— А это кто?

— Это Катя, мы с первого курса. А я — Юля…

Рита вздохнула.

— И чего вы от меня хотите, Катя и Юля?

Оглядевшись, подруга внятно проговорила — страшным, громким шепотом.

— Мы хотим знать, как именно Знаменский шантажировал тебя с ним переспать.

* * *

— Что?!

Мы вскричали это вместе — я и Рита. Только я с натуральным возмущением в голосе, а она — явно с деланным. Не дожидаясь, пока перед нами захлопнут дверь, Юлька поспешила добавить умоляющим голосом.

— Пожалуйста, Рит… Нам очень надо знать, как дело было… Ты же все равно уже рассказала девчонкам…

Пару секунд было непонятно, чего Рита хочет больше — наорать на нас или плюнуть нам в лицо. Потом, внезапно приняв совершенно другое решение, она отступила на шаг назад, пропуская нас в квартиру.

— Первая дверь налево, — проинструктировала она, подталкивая нас по коридору в глубь жилого блока.

В ее комнате, как и полагается, стояли две кровати, однако соседки не было дома, что предоставляло нам возможность пообщаться наедине.

Я до сих пор не могла прийти в себя. «Шантажировал переспать…»

Как так — «шантажировал»? А главное, зачем? Высокий, по-мужски красивый, фигурой явно не пренебрегает… На вид еще сорока нет. Жгучий брюнет с модной небритостью и грубовато-богемным шармом в каждом движении… К тому же богатый — преподом-то небось со скуки заделался.

Зачем шантажировать студенток тому, перед кем бабы и так штабелями должны укладываться?!

— Садитесь что-ли, — предложила Рита, указав на кровать. Сама же упала в кресло и для драматичности подержала у лица руку, закрывая глаза.

Из уважения к жертве мужского произвола мы выдержали почтительную паузу. Наконец, переглянувшись со мной, Юлька негромко крякнула.

— Знаменский… он любит… власть, — опомнившись, загробным голосом начала Рита, будто отвечая на мой невысказанный вопрос. — Любит подчинить себе и заставить почувствовать себя в безвыходном положении… Загнать девушку в угол, как собаки загоняют оленя, обложив его со всех сторон…

Мы снова переглянулись. Вот оно, значит, что… Простые отношения его не устраивают…