Расстрельный список

– Замерли! Кто дернется, того и пуля!

Потом по моему требованию усатый вытащил из кармана френча небольшой черный пистолет, осторожно положил на пол и толкнул ногой в мою сторону. Наверняка у них еще осталось что-то стреляющее, но обыскивать будем потом. Пока еще ситуация не разрядилась.

Голова работала ясно, высчитывая все, как арифмометр. Эти трое сейчас под моим контролем. Но кто снаружи? Есть поддержка? Что будет делать хозяин – борода лопатой? Ладно, пока это неактуально. Главное – не маячить в окнах, чтобы не сняли выстрелом с улицы. А там посмотрим. Отстреляемся в случае чего.

– Ну что, товарищи чекисты. Это вы отпорхались, птички-невелички. Силки ставили – сами в них и угодили. Теперь не взыщите, жертвы естественного отбора, – блеснул я образованием.

– Да не суетись как юнкер в борделе! – прохрипел усатый, и я понял, что этот невзрачный тип, застывший у дверей, в этой антиобщественной компашке главный. – Мы от Шляхтича.

– Ты же только что по-другому отрекомендовался, гнида ты купоросная! – воскликнул я зло. – ГПУ.

– Тебе весточка. – Усатый кивнул на нагрудный карман френча.

– Доставай, – велел я, покрепче сжав рукоять револьвера. – Только осторожно. Без риска для целостности собственной шкуры.

Усатый вытащил хорошо знакомую мне керенку. Та самая, можно даже не примерять кусочки.

Тут «носорог» шевельнулся, попытался встать. Я выстрелил. Пуля пробила доски пола около его головы.

– Да хватит жать на курок! – возмутился усач. – Мы не враги!

– С такими друзьями врагов не надо.

Я осторожно левой рукой залез в карман и бросил на пол вторую часть керенки. Усач нагнулся, соединил обе части. Кивнул:

– Видишь, сходится.

– Вижу, – пробурчал я и махнул револьвером. – Расселись на лавочке. В рядок, чтобы я видел каждого. И к оружию не тянитесь, а то я сейчас недобр и скор на расправу.

Они, даже не глядя на оружие, выполнили мое требование. Ну вот и хорошо. Послушные такие, глазки скромно тупят, только «носорог» смотрит на меня с тяжелой злобой. Дать ему в лоб или не стоит? Нет, не стоит, хотя рука сама тянется. Сейчас время драки прошло. Пришло время переговоров.

Правильно я их распознал. И вовремя. Наши ребята с ОГПУ, конечно, способны на многое, в том числе и шлепнуть ненароком врага народа без суда и следствия. Но повесить – тут явный перебор. И еще – слишком драматично держались, переигрывали. Ну и, кроме того, ни один оперативник в здравом уме не откажется от источника информации. Сначала выжать досуха фигуранта, а лишь после этого в расход. Да и вообще сработало шестое чувство, хоть наука его и отрицает.

Ладно, играем в примирение. Трофейное оружие я положил на стол перед собой. И, не выпуская из рук наган, вопросительно уставился на сидящих напротив меня, как за столом дипломатических переговоров, негодяев.

– Шляхтич свое уважение шлет, – произнес усач.

– Так ты меня из уважения в лесочке повесить хотел? – нехорошо улыбнулся я.

– Проверить хотели, – поморщился старший, вернувший себе уверенность с долей наглости. Он потянулся за портсигаром и вытащил папиросу. – Мало ли.

– Гимназисты, ей-богу, – покачал я головой. – В свое время в войнушку недоиграли? Серьезные дела делаем, а дети детьми.

– Враг вокруг, – буркнул усатый. – И он не дурак. На хитрость хитростью только можно отвечать.

– Ладно, оставим обиды в прошлом. Хотя и подпортили вы впечатление о себе. – Я пододвинул «партнерам» их стволы. – Что от меня Шляхтичу надо?

– Шляхтичу? – многообещающе улыбнулся усач. – Э, брат, бери выше. Власнику!

– Ага, Деду Морозу, – хмыкнул я. – И чем я, тля ничтожная, могу помочь его высокородию?

– Услуга нужна. Совсем пустяковая, – заверил старший.

– Добрые услуги – это наше кредо, – хмыкнул я. Ну как не помочь руководителю боевого крыла Комитета Спасения Украины Дмитрию Морозу. – Только одного уже освободили безвозмездно. Даже спасибо не сказал. Думаю, хватит меценатства. Как расплачиваться будете?

– Как всегда. Деньгами или услугами ответными… Или дельцем общим, – замявшись на миг, добавил усач.

– Излагай диспозицию.

– Кое-кого с тюрьмы надо вызволить.

Я нервно хохотнул. Похоже, у меня складывается репутация организатора побегов из пенитенциарных учреждений…

Часть третья. Трудный путь за кордон

Глава 1

По агентурным данным, Лазарь Климович Куропятник был ярым националистом. Ходил исключительно в вышиванке, притом украшенной узором, значащим так много для избранных знатоков. Сладко засыпал с томиком Тараса Шевченко под головой. И грезил о временах, когда кацапы сгинут, а над Украиной взовьется знамя свободы.

Еще в студенчестве в Киеве он был активным участником литературного общества «Пламень эпох», на деле ставшего националистическим притоном, где ковались кадры для пропаганды радикального украинства. Там и познакомился со своей нынешней супругой – молодой поэтессой Олесей Котько.