Рассказы из Диких Полей

Казак не отвечал. Ян задумался. А потом его что-то словно бы ударило. Он даже застыл на месте, когда до него дошло, что он и не видел лиц всех тех, за которых должен был сейчас мстить. Никогда, с момента начала мятежа Хмельницкого, он не видел собственного отца. Сестры вообще не помнил.

- Как тебя зовут? – прошептал он.

- Иван Кореля, - тихо ответил тот, после чего выехал вперед и исчез в темноте, оставляя шляхтича один на один с его мыслями.

 

К вечеру следующего дня они добрались до Кременчуга. В этом году зима длилась очень долго, и Днепр был еще скован льдом. К самой переправе, где разливалась мелко между песчаными мелями, они не пошли, но окружили городишко с юга. По дороге не встретили ни единой живой души. Округа казалось совершенно вымершей. Вскоре остановились все на высоком, изрытом расщелинами и оврагами берегу Днепра, окруженные темнотой, словно плотным плащом, невидимые для животных и людей. Тушиньский уже раньше догадался, что Кременчуг они обходят. Теперь, когда уже был уверен, облегченно вздохнул. В городе наверняка стоял московский гарнизон. Раз они его обошли краем, это означало, что Кореля царю не служил.

Казаки недолго советовались. В конце концов несколько человек из них заскочили верхом на лед, проехало по нему и вернулось. Иван приблизился к Тушиньскому.

- Послушай, лях, - сказал он. – Нас ожидает тяжелая переправа, так что мне придется развязать тебе руки. Но это, естественно, если ты дашь мне слово, что не сбежишь.

Тушиньский замер. В его сердце блеснула надежда. Только казак тут же прочитал по лицу поляка, о чем тот подумал И он вонзил свой настойчивый, нескончаемый взгляд в глаза шляхтича. Ян вздрогнул. До него уже дошло, что мысли его были раскрыты. Так что сбежать он не мог.

- Слово шляхтича, - кратко сказал он, а Иван достал нож и разрезал веревки. – Что вы хотите сделать?

- Нам надо на Заднепровье. Будем перебираться по льду.

- По льду?! – воскликнул Тушиньский. – В марте? Но это ведь верная смерть!

- Заткнись! – рявкнул казак. – И делай, что я говорю.

Тушиньский замолчал. Иван дал знак, и запорожцы спустились с высокого берега. Ян пристроился к атаману сбоку. Встревоженные лошади храпели и сопротивлялись. Но, принужденные всадниками, они послушно двинулись по белому полю. Начал сыпать мелкий снежок. В холодном воздухе не чувствовалось хотя бы легкого дуновения ветра. Как только они удалились от русского берега, их поглотила тьма. Не было видно практически ничего даже на расстоянии вытянутой руки.

Только лишь после приличного периода времени Тушиньский осмелился вздохнуть полной грудью. Ехали они медленно, вслушиваясь в тишину, словно бы в ожидании, что в любой момент зловеще затрещит лед. Тушиньский даже и не думал о том, насколько глубок Днепр в этом месте. Было понятно, что вода и так затянула бы его под ледяную корку. Только лед был на удивление крепким. Хотя во многих местах по нему сочилась вода, под нею был замерзший, что твой камень, лед. Через какое-то время все они ехали уже смелее, а сердца замирали от тревоги, когда какая-нибудь из лошадей спотыкалась.

- Где мы? – спросил Тушиньский у ближайшего к нему казака.

- а Кременчугом. На Синих Водах. Здесь когда-то ляхи потопили в Днепре татар. Страшное место.

Они находились уже на самой средине реки, как вдруг кони дернулись и начали фыркать. За спинами они внезапно услышали далекий, глухой и странный отзвук, словно бы что-то ударило в лед с ужасной силой, пытаясь разбить его снизу. Все это было так, словно бы под поверхностью льда билась некая гигантская рыба. Все остановились и осмотрелись по сторонам. Только ничего не увидели. За ними была только лишь мрачная темень, в которой медленно кружили снежные хлопья.

- Что это было? – спросил Тушиньский у Ивана?

- А дьявол его знает.

- Что, лед перестает держать?!

- Если бы было так, мы бы услышали треск и плеск. А тут был удар. Поехали дальше!

Двинулись дальше. Вокруг царила тишина. Не успели они толком отойти от места, где стояли, как таинственный отзвук раздался вновь, на сей раз уже перед ними. Он был ближе и, словно бы, выразительнее. Казаки замерли и начали креститься, а кони, теперь уже явно встревоженные, вновь дернулись. Тушиньский почувствовал, как ужас перехватывает горло. В темноте вокруг них ничего не было видно. Но, тем не менее, они чувствовали себя так, словно бы вместе с мраком на них напирала некая громадная и злобная сила, нечто более холодное, чем лед, пугающее, скрытое в темноте.

А потом стуки раздались снова, теперь уже с правой и левой стороны. Они близились. И это небыло отзвуком трескающегося льда. Что-то перемещалось под ним в их сторону.

- К нам идет! – прошептал казак, который ехал рядом с Тушиньским. Святой Пречистой клянусь, идет!

Иван, который до сих пор ехал спокойно, придержал коня.

- Знаю, что это такое! – вскрикнул он. – Спаси Христос! Это татары. Спасайтесь, люди, иначе горе нам!