Рассказы

Она ждала увидеть многое. Огнедышащего черта с вилами в зубах. Дракона, который спустится с небес, чтобы исполнить её желание. Маленького чёрного карлика, словно бы вылитого из расплавленного стекла. Самых разных существ, о которых ей доводилось слышать, и о которых она не знала вовсе.

Но перед Мартой стоял самый обычный человек, благородного вида, с аккуратной причёской и тонкими усиками. Волосы его уже начали седеть, но все ещё оставались черными. На тёмный камзол спускалась серебряная цепь курфюрста, голову венчала щегольская шляпа с пером — полно, да когда Марта в последний раз видела такие на ком-то кроме наёмников? И он улыбался.

— Правильное место, кампфрау, — сказал демон. — Люблю, когда люди знают, что делают.

— Я… — Марта медленно поднялась. Поискала взглядом драгоценную страницу, но той уже не было, лишь налетевший вновь ветер развеял кучку праха. — Я хочу, чтобы ты исполнил моё желание.

— И тебя не пугают адские муки? — полюбопытствовал демон. — Вот уж воистину война делает людей бесстрашными!

Марта потупила взор.

— Меня зовут Азазель. Хотя думаю, тебе это безразлично, не так ли? — он улыбнулся. — Чего же ты хочешь? Я слушаю тебя, кампфрау.

Тогда она рассказала, и Азазель захохотал.

Он смеялся, хватаясь за бока, пытался отдышаться — и снова начинал хохотать. Серебряная цепь тряслась, грозя сорваться с его шеи. Марта терпеливо ждала. Не дело простой женщине прерывать демона.

— Ты мне нравишься, — все ещё вздрагивая от нутряного смеха, проговорил тот. — Нет, правда! У меня просили многое: долгую жизнь, золото, власть, но такое… Такое!

Он снова засмеялся. Марта молчала.

— Алхимики! Юноши, мечтавшие стать королями! — воскликнул демон. — Влюблённые, чьи семьи убивали друг друга! О-о, все их просьбы — убогая череда одних и тех же людских страстей, одних и тех же простых желаний! Но ты… — он покачал головой. — Так и быть. Я сделаю всё, что ты хочешь. Видишь ли, мне для того потребуется разве что пальцем пошевелить. Бросить факел в пороховой погреб… ха-ха-ха! И не опускай взгляд. Нет-нет, милая Марта! Знаешь что?

Демон вдруг смазался, исчез и возник слова, приникнув губами к уху женщины. Марта замерла, как кролик перед змеёй, не в силах даже вдохнуть — глотку словно забил липкий страх, тягучей слизью стекая куда-то в живот.

— Я даже не возьму с тебя платы, — прошептал ей Азазель. — Мне не нужен твой будущий сын — сомневаюсь, что твоё тело ещё способно зачать. Я не собираю души и жизни взрослых. Ты уже заплатила — одной только своей просьбой. А теперь иди. Ты и так пробыла здесь слишком долго, скоро тебя будут искать.

Она пошла, так и не сказав ему больше ни слова. Вслед Марте долго ещё нёсся его хохот — хохот бессмертного существа, которого сумела впечатлить жалкая букашка.

И с каждым шагом ей становилось всё радостней.

А что до адских мук… за эти годы она натворила достаточно тёмных дел. Ещё одно не изменит ничего в её чёрной, как сажа, душе. Всё равно всех их ждёт пекло. И её, и безымянного кирасира, застрелившего короля, и таких же безымянных наёмников, что длинной чередой прошли сквозь её угрюмую жизнь — всем им вариться в одном котле под улюлюканье чертей.

Но хотя бы в земной жизни она будет счастлива.

В тот день Азазель сдержал обещание. Война шла ещё долгие тринадцать лет.

Могила саранчи

Пробуждение Роя — это всегда прекрасно. Даже если не забывать о чёрной сути, что он несёт.

Сперва начинает подрагивать земля. Песок взлетает в воздух, падают самые слабые побеги ковыля, слух ловит тонкий рокот. Вокруг, куда ни глянь — одна только сухая равнина, выжженная свирепым степным солнцем. И всё это дрожит, дышит, словно целая армия немёртвых ворочается под травяным покровом.

Затем наверх выбираются первые насекомые, расправляют крылья и взмывают ввысь. Они — как чёрные точки на голубом небе, пятнышки в глазах, что иногда проплывают перед взглядом, и нельзя понять, то ли это мираж, то ли реальность. Точек становится всё больше и больше, Рой растёт, превращаясь в огромное тёмное облако, а потом вся эта рать обрушивается на землю, не оставляя ни травинки, ни кустика. Горе и пешему, и конному, кто попадёт под удар, а тот, кто сумеет убраться подальше, найдёт на месте дома пустыню — и ещё нескоро там снова возникнет жизнь.

Потом Рой прилетит на новое место и уснёт. А через девятнадцать лет снова отправится искать себе пищу.

Молодому Дэлгэру как раз и было почти столько: он родился в один день с прошлым Роем. Дэлгэр не помнил, как это было тогда, но хорошо знал рассказы матери. Ровесников ему вокруг было почти не сыскать: в ту пору многие дети просто умирали от голода, пока их родители тщетно искали еду там, где прошёл Рой. Это потом уже, когда степь снова оживёт, разрастутся стада и снова будет вдосталь молока и мяса. А до того надо ещё дожить.

Каждый день в этих суровых краях — праздник, если ты встречаешь закат сытым. И каждый день шаманы считают, сколько ещё осталось таких же бесконечных дней до следующего пробуждения.