Рассказы

По счастью, дочь старосты оказалась умнее своего ныне покойного чешуйчатого сообщника. Она не стала паниковать и выдавать себя вместе с сообщниками.

— Ладно! — девушка гордо вскинула голову, стараясь скрыть растекающуюся по лицу бледность. — Я всецело благодарна вам, мессир, за моё спасение. Но даже не думайте, что я поступлюсь честью ради…

— Я не занимаюсь любовью с блондинками, — сообщил Тенебрис, перебивая традиционную формулу словесной признательности спасителю, после которой обычно следовала признательность плотская. Насчёт целибата в отношении блондинок он, конечно, покривил душой, но спать с этим крокодилом не хотелось совершенно. Ведь в деревне его ждала Мари.

Оторопевшая девица так и застыла на месте, таращась на Рыцаря Смерти. А тот, не чинясь, перекинул её через плечо и пошёл прочь из кельи.

— Бесчувственная скотина! — орала дочь старосты, пока Тенебрис спускался по винтовой лестнице. — Сволочь, женоненавистник, содомит! — маленькие кулачки отбивали такт по наспинной кирасе рыцаря. Тот невозмутимо перешагнул гребень на спине дохлого дракона и вышел на крыльцо. — Чтоб ты на турнире оруженосцу проиграл, негодяй!

— Уж этого точно не случится, — усмехнулся Тенебрис и, вытащив из седельной сумки тряпку, которой обычно вытирал коня, заткнул ею девице рот.

* * *

Когда Тенебрис с девушкой приехали в деревню, безупречный паладин все ещё спал и даже тихо посапывал во сне. Староста страшно обрадовался возвращению дочери, живой и невредимой, и даже кляп у нее во рту не смутил восторженного отца — судя по всему, это было не в первый раз. Тенебрис улыбался, глядя на это счастливое воссоединение.

Всё прошло гладко и чисто. Пришел, увидел, победил дракона и спас девицу. И больше ничего.

Он отлично поработал. Добыл себе прелестное сокровище, которое вёз сейчас домой. Раскрыл мошенническую схему, набрал целый свиток доказательств, которыми можно шантажировать в будущем д’Оптикуса — очередная крошечная победа в вечной схватке Света и Тьмы. Владычица будет довольна. И, быть может, даже одарит его своим неземным поцелуем. Только ради этих поцелуев он и жил на свете.

Через пять дней Тенебрис с невестой уже въезжали в ворота замка посреди Леса Кошмаров. А к полнолунию, вдоволь насытившись юным свежим телом Мари, он привязал девушку к столу, наполнил кубок её кровью и принёс сердце в жертву своей госпоже.

Потому что это правдивый рассказ, а не слащавая трубадурская баллада.

Идеальное желание

В тот день в Праге подписали мир.

Его не ждали, о нём никто не думал, и вот он грянул, как гром среди ясного неба. Просто вдруг приехал в деревню взмыленный гонец, попросил еды и крова, да и рассказал стоявшей там банде ландскнехтов о новом договоре.

И весть его не принесла радости.

Качали головами угрюмые наёмники, сжимая рукояти мечей. Стояли в растерянности их кампфрау, привыкшие кочевать с мужьями по всей империи. Слова гонца в один миг выбили землю у них из-под ног. И когда тот уехал, женщины не смогли сдержаться. Плач взвился над лагерем — горький, как никогда прежде. А когда первая боль утихла, одна из них поднялась и, наведавшись к своей повозке, тихо исчезла.

Теперь она шла на пепелище, бывшее прежде городом Лютценом. Место не случайное: когда-то здесь случился бой, а колдовство лучше всего удаётся на полях сражений. Женщина не была ведьмой и никогда прежде не обращалась к тёмному искусству, но сейчас она просто не знала, как ей быть.

Её звали Мартой. Обычное имя, какое носили тысячи других женщин по всей империи. Марта была дочерью простого саксонского крестьянина — давным-давно, она уж теперь и не помнит, когда. И даже имя отца не назовёт хоть перед Святым Официумом. Война стёрла её память, на войне нужно жить настоящим.

И люди жили. Они одевались ярко, вызывающе и богато, ведь жизнь коротка и безрадостна. Они не копили денег — зачем, если завтра может не наступить? К чему тогда думать о деньгах? Лучше пропить их поскорей, потратить на жарких городских шлюх и красоток из ближайших посёлков, тех, чьи мужья уже погибли на этой бесконечной войне, выпить и забыть, что на свете вообще есть золото. До тех пор, пока не появится на горизонте новый бой и новый хозяин.

Когда-то Марта была юной певуньей, чей голос нравился и селянам, и проезжим купцам. Только песни свои она забыла, когда дрожащими руками обыскивала тела мертвецов в поисках еды или денег — не до того тогда было, помнить. А потом плачущую от голода девушку подобрали наёмники, взяв с собой в поход. В тот день Марта совсем разучилась петь: её заботило лишь тепло и сытная похлёбка.

С тех пор прошли годы. Теперь она тёртая жизнью, но всё ещё красивая женщина. Она держит в узде мужчин, и никто не смеет обижать её. Так было до вчерашнего дня, пока шла война.

Но теперь она кончилась, и мир рушился на глазах.

— А что нам делать дальше? — тогда, после слов гонца, жалобно спрашивала она, размазывая текущие по щекам слёзы. — Как нам теперь жить?