Расплата

Машинально обхватила себя руками, зажимая спрятанную под олимпийкой пачку краски. И вздрогнула, когда меня подхватили под локоть и быстрым шагом поволокли прочь. Затрепыхалась, выдирая руку...

- Чш... Не отсвечивай.

Захлестнуло, Боже, как меня захлестнуло! Кажется, я собиралась послать его на хуй, если будет жив-здоров? Эмм... Ладно, в другой раз.

Денис был в спортивном костюме, так же как и я с капюшоном на голове, да ещё и в бейсболке, надвинутой козырьком пониже на глаза. В зубах сигарета. Гопота-переросток, ей Богу! Зятянулся:

- Чего хромаешь?

- Обожглась.

- Сильно?

- Нормально. Там просто бинт, кажется, сполз и штаны трутся об рану.

- Блин, ну Милах... Тебя ни на мину оставить нельзя, да?

И всё? Сука ты, Машков, что даже не обнимешь? Даже в щёчку не чмокнешь?!

- Чего ты им там устроила, кстати? Аж Макса выдёргивать пришлось.

- Денис, какого хрена происходит? - Но он молчал, и быстрым шагом тащил меня за собой. - Тебе, кстати, привет от Медведя. Просил передать, что сердится, – обиженно буркнула я.

Денис рассмеялся:

- Спасибо. Разберёмся.

- Не смешно! – выдрала-таки руку и просто поспешила следом. Он шагом, а я мелкой трусцой. Забавно, наверное, со стороны.

Кварталочки здесь были глухие, почти как у нас в трущобах, только что дома немного поприличнее – сталинские пятиэтажки. Деревья старые, раскидистые, закрывают свет из окон, а уличные фонари вообще не горят. Темень – как у негра в жопе, не видно даже, куда наступаешь, поэтому сбавили шаг.

- Краску взяла?

Скотина. Даже попыток не делает, чтобы приобнять или там, хотя бы снова за руку схватить. Как будто не три дня, а пять минут назад расстались... Впрочем, что от него ещё ждать? Уж чего-чего, а выносить мозг своими обидками он умеет.

- Угу. Только я не хочу быть рыжей.

- Это не тебе.

- А кому? Тебе что ли?

- Ну... Такое дело, Милаш, сейчас придём на хату, там девушка... - И замолчал. Ловит мою реакцию? Серьёзно?

Я упрямо поджала губы. Девушка значит... Круто. Интересно, и как давно она у него там? Мерзко-мерзко засвербело за грудиной. В памяти всплыл весь тот пиздец, что я испытала за последние двое суток. Девушка, значит... Отлично!

Так и не дождавшись моей реакции, Денис продолжил:

- Ты помоги ей покраситься, ладно? И там шмотки кое-какие есть, подбери так, чтобы поприличнее смотрелось. Думаю, справишься, да?

Я долго молчала. Даже чуть было не остановилась, с тем, чтобы развернуться и демонстративно уйти... Но не смогла. Вместо этого постаралась рассмеяться:

- Чёт не пойму, ты меня повысил или понизил? – и побольше сарказма в голос, он отлично прячет отчаяние.

- Не понял?

- Чё ты не понял?! Я теперь за Боярскую, да? Тёлок твоих наряжать, по магазинам возить?

Он даже не остановился, только хмыкнул:

- Да ладно? Неужели ревнуешь старичка?

- Нет, блядь, хочу понимать, какую зарплату зарядить за дополнительные услуги! – прошипела я ему в спину и всё-таки остановилась. – Знаешь что... Я тут думала все эти дни... Денис, я не могу так! Мне страшно и... Если ты мне не веришь, то нехрен тогда и мозг мне выносить, понял? Я не железная! Блядь, я...

- Это всё потом, Милах, - перебил он. - А сейчас, идём! – махнул рукой и пошёл дальше!

А я следом. Как овца. И даже оправдание себе нашла: «Просто гляну кто такая, а потом свалю. Просто посмотрю на неё»... Ну и нафига тебе это, Кобыркова? Езжай лучше к бабушке, она ждёт.

Второй этаж. Пока Денис открывал дверь - не отрываясь, смотрел на меня, а я упрямо пялилась в стену. Хотя больше всего на свете хотелось кинуться ему на шею.

Старые обои, крашенные скрипучие доски на полу. Плотные шторы на окнах, свет приглушённый – от настольной лампы. Меблировка скудная, воздух спёртый, жилище явно долго пустовало. Присутствия бабы не ощущалось. Вообще. Он просто провоцировал меня? Нестерпимо захотелось пнуть его под зад, но на сердце при этом потеплело.

Прошла за ним в кухню, на ходу снимая вонючий спортивный костюм. Бинт действительно сполз, токая кожица волдыря, увы, тоже, обнажая ярко-розовую рану, размером почти в мою ладонь. Я села на табурет, положила ногу на соседний:

- Есть идеи, как это лечить? – хотела пошутить, но вышло жалко. Всё-таки больно, блин.

- Блядь, Милах... Как? – опускаясь передо мной на корточки, мотнул головой Денис. Взял ногу в руки, бестолково погладил её, подул. – Твою мать... в аптеку уже только завтра. У меня здесь от ожогов, кажется, нихрена ничего. Хотя... надо глянуть. – И вдруг, сжал стопу в ладонях, заглянул мне в глаза: – Милах, я понимаю, что тебе страшно. Но так вышло, ты тоже пойми. И мне тоже страшно – за тебя, за Ленку, за Нельку, за Ольгу... Но особенно за тебя, потому что ты умудрилась вляпаться, как никто другой. И если бы я знал, что так всё закрутится, я б тебя давно уже отсюда увёз. – Приложился губами к щиколотке. - Потерпи, м?

- Это ты в него стрелял?

Денис только усмехнулся.