Расплата

А потом всё взорвалось – сразу и болью, и дурацкой музычкой из телека, и телефонным звонком... Кинулась в коридор и замерла, готовая схватить трубку - дрожащие пальцы уже на её синем глянце... Нельзя. Денис говорил – нельзя... Отдёрнула. Машинально прижала к груди. Страшно... Господи, как страшно. И жить хочется.

Сидела в спальне, забившись в угол возле зеркального шкафа, машинально дуя на огромный волдырь на голени, но практически не чувствуя боли.

Что. Мне. Делать? Что. Мне. Делать? Что. Мне. Делать?

А идей – ноль. Вообще.

Более или менее взяла себя в руки только после двух часов дня. Тогда волдырь на ноге был уже ужасающих размеров, и я просто проколола его раскалённым над газом ножом и, спустив жидкость, замотала рану бинтом. Вот теперь было больно. Она горела и пульсировала и это даже хорошо – это возвращало меня в здесь и сейчас. Стало очевидно, что истерить глупо. Лучше бы новости в обед посмотрела, а так - только время потеряла. Ладно, хер с ним, буду ловить другие. Пока ждала трёхчасовго выпуска, даже заставила себя выпить стакан молока.

В три часа по федеральному каналу про Мухосранск не сказали ни слова. Ладно, будем ловить четырёхчасовые по муниципалке... И ведь поймала! А в них – кадры с места происшествия. Какой-то двор, какое-то пятно на асфальте – якобы кровь. Возбуждённые бабки рассказывают, как услышали стрёкот - думали, что пацаны селитру взрывают, ага...

А у меня новый заход – только теперь в другой полярности. Это всё-таки Денис. Это же он пошёл разбираться с Паниным. Даже велел Медку пацанов собрать. И Медведь всполошился - хотя, казалось бы, что там было-то в тех новостях? Покушение на Панина? И что? Причём здесь Денис?

Значит, причём. Значит, Медведь в курсе его дел. И возможно, вопрос не во мне или не только во мне. Возможно и правда – по бизнесу. Панин рассказал ментам, кого подозревает, возможно указал на Дениса и, возможно, он теперь в бегах? Твою мать... А я? Мне что, сдохнуть здесь? Попробовать выйти на улицу и сбежать? А если за дверью не люди Дениса? А кто тогда? Да хуй его знает...

Как-то вдруг вспомнила о том, что просрала сегодня итоговый зачёт по специальности. Как и Ленка. И обе – из-за Дениса, который больше всех заставлял учиться. Стало смешно, даже поржала немного. Хорошо никто не видел, КАК я это делала...

Когда стемнело, часу в девятом наверное, раздался звонок в дверь. Казалось бы – ура, расслабон и всё такое... Но нет. На цыпочках пробралась в коридор, затихла под дверью. С одной стороны – у Дениса есть ключи, с другой – я закрылась ещё и на засов. Снова звонок, потом деликатный, но громкий стук. Не так. Не Денис! Снова стук. Снова и снова. И чем дольше – тем сильнее мой страх.

Стук прекратился, я прислушалась – тишина. Аккуратно глянула в глазок – темнота. И вдруг – телефон. Он заорал так резко, что я взвилась на месте и тут же упёрлась лбом в дверь, унимая сердце... Трубку не брать, из дома не выходить. Я всё помню. Убейте меня, но сейчас я буду самой послушной девочкой на свете! Трубку не брать, из дома не выходить...

Минут через десять к новому заходу стука в дверь добавились увещевания:

- Люд, открой не бойся. Я от Бати. Он прислал за тобой... Люд... Трубку хотя бы возьми!

Кто такой? Первый раз слышу этот голос. Сидела на корточках под дверью и не понимала, как быть. Снова телефон, снова игнор. Бля-я-я... А вдруг надо открыть? Или ответить? Угу. А вдруг НЕ НАДО? А вообще будет прикольно, если они начнут ломать дверь...

Но после третьего захода стуков-звонков всё неожиданно затихло. Я повыключала везде свет, прокралась к окну. Одна тачка была на месте, вторая исчезла. Ребяток тоже не видно. И что дальше?

А дальше, примерно через час-полтора, снова звонок в дверь - настойчивый такой, и стук – уже нихера не деликатный, а прям так, с ноги походу дела.

- Люд, это Макс! Лю-ю-юд...

Я застыла.

- Сеструха, не дури, открывай. Я же говорил – ещё увидимся...

...В квартире темно, в подъезде темно. Стоим с Максом на пороге, словно между двумя мирами – он прижимает меня к себе, а я дрожу, дышу его насквозь пропотевшей футболкой, шепчу в шею:

- Макс, блядь... Макс... Какого хера происходит, а?

- Я сам особо не в курсе, – он цепляет меня за плечи и увлекает к лифту. - Слушай, тебя сейчас отвезут к Бате, просто успокойся и делай, что будут говорить, ясно?

- А ты? Я хочу с тобой.

- Я даже не знаю куда, Люд. И никто не знает, за исключением особо приближенных. Это конспиративная хата. Не ссы, всё будет нормально. Свои пацаны.

- Подожди, а вещи? Документы?

- Некогда. Потом привезут.

В лифте свет, и мы оба щуримся после темноты. У Макса пластырь на носу и губа разбита. Хотя я, наверное, тоже жалкое зрелище, ведь, кажись, даже не расчёсывалась сегодня. И снова в домашних тапках. Твою мать, прям традиция какая-то...

- Что с ногой?

- Обожглась.

С сочувствием кивает. Хочу спросить, что с его лицом, но, во-первых, и так догадываюсь, а во-вторых – с нами в лифте ещё третий хлопчик едет.

Возле машины, невзрачной чёрной девятки, Макс на мгновенье стискивает мои пальцы: