Распятый дервиш

Ты не ревнуй меня напрасно,
я вижу всё в очах твоих.
Они в смятении ужасном,
и много грусти давней в них.
Ты мне не веришь? Бог с тобою!
Мне было в тыщу раз больней,
когда я белою стеною
была для памяти твоей.
Ты не ревнуй меня напрасно,
всё в этой жизни решено:
нельзя счастливым и несчастным
не заглянуть на дно в вино,
ища каких-то истин смелых
с улыбкой дерзкой палача.
Но я была стеною белой
и пустотой в твоих очах.
Ты не ревнуй меня напрасно,
я потеряла не тебя.
В круженье космоса прекрасном
я не могу не жить любя.
И не могу бродить в пустыне,
и не могу тебя искать
когда от запаха полыни
я во грехи могу упасть.
И жизнь покажется прекрасной,
как самый милый белый стих.
Ты не ревнуй меня напрасно,
я вижу всё в очах твоих.

«Я стал огромным перекати-полем…»

Я стал огромным перекати-полем.
Я стал послушен бурям и ветрам.
Мы в этой жизни ничего не стоим,
лишь крохи тела тлеют по кострам.
И волокут меня через погосты
по серой обескровленной земле,
и городов бетонные наросты
живьём сдирают кожу на стебле.
Лишь кто-то помянёт недобрым словом.
А если пожалеет – невпопад.
Бредут дороги в сумраке багровом,
судачат судьи весело и в лад.
И спрячет конвертируемый полдень
никем не конвертируемый страх.
Прелюдию для казни мне исполнит
разбуженный прелюдиями прах.
Но так же, словно девица, невинна
Земля живёт, танцуя и поя,
и розовой слюною гильотина
забрызгивает глобус Бытия.

«Почему меня лишают жизни?..»

Почему меня лишают жизни?
Разве я кого-то убивал?
Разве предавал свою Отчизну
И страной, как шлюхой, торговал?
У меня отняли честь и совесть,
и желанье что-то там любить.
А жидами порванную повесть
я уж не смогу восстановить.
Лить слезу, купаясь в безнадёге,
поклонясь кремлёвскому ворью?
Кончить век в надежде и тревоге,
что не пощадят твою семью?
Всё ж, решай: казак ты или быдло,
что гниёт под дудочку жидов,
продавая совесть за повидло
в смачной суматохе городов?
Ни следа совейского замесу,
ни крупицы, чтоб осталось нам,
ну, хотя бы ради интересу
побрести с молитвою во храм.
Только деньги, только секс-картинки
и указ: отнять и разделить!
Снова Пасха, но летят снежинки
и страна забыла слово «Жить»!

«Моя Россия, словно птица…»