Распятый дервиш

Бард покинул наш бардак
оброня аккорд последний,
словно выстраданный знак
и поклон перед обедней.
Разрешили мёртвым петь,
перекрикивать друг друга.
Он ушёл.
И ветер туго
струны скручивает в плеть.
Лепетать о нём теперь?! –
это многим по карману –
то ли сдуру, то ли спьяну,
мол, потеря из потерь!
Бард живёт всегда не так
бесконечно с быдлом споря,
проходя от горя к горю
Богом проклятый барак.
А теперь взахлёб, запоем
мы о нём то в плач, то в пляс.
Нет, не бард ушёл изгоем –
он изгнал из жизни нас.

«Мне страшно слышать мёртвые слова…»

Мне страшно слышать мёртвые слова
едва на свет успевшие родиться.
Как птица в ловчей сети будет биться
поэт, упавший в мёртвые слова.
Мне страшно от раздвоенности лиц
и от грехов, ведущих к отупенью.
Не пойманных, но уже подбитых птиц
напомнили мне люди на мгновенье.
Основа для рассказа не нова:
канва из слов, приведшая на плаху,
но каждое – неповторимый яхонт –
алхимия поэзии жива.

«Забавна мысль, что время лечит боль…»

Забавна мысль, что время лечит боль.
Тогда зачем на скользких поворотах
чумных эпох играть чужую роль
с чужой улыбкой на весёлых нотах?
Царапина на царском хрустале –
веками не зализанная рана.
И тезисы безумного шамана
с апреля держать землю в кабале.
А время, как на струнах, на рубцах
играет хроматические гаммы,
возводит удивительные храмы
и дремлет в заколдованных дворцах.
Забавна мысль, что время лечит боль, –
она с годами всё-таки острее.
Стареет мир, которым правит голь,
и новый бард болтается на рее.

«Как горестно терять мечты, надежды…»

Как горестно терять мечты, надежды
и чистый незамусоренный ум,
и шить себе красивые одежды
из долгих неисследованных дум.
На шум воды, пролившейся из крана,
и россыпь крошек в кухне у стола,
как правило, сбегутся тараканы.
Зачем их только мама родила?
Зола из снега, соли и заботы
кучкуется по улицам Москвы.
Эй, человек!
Куда ты?
Где ты?
Кто ты?
К чему твои стеклянные мосты
пересекают небо под углами
эвклидовых никчёмных теорем?
У полночи глаза горят углями,
но след от уплывающих трирем
на звёздном небе всё же остаётся.
Опять из крана капает вода,
опять земля по космосу несётся
в счастливое земное никуда.
Сознание, раздвоенное между:
где року – роково,
судьбинное – судьбе.
Как сладостно терять мечты, надежды
и задавать вопросы…
Не себе!

«Смотрю на рабство в оккупации…»