Распятый дервиш

Мы живём, ожидая кончины,
выбрав ноту на множестве клавиш.
Умереть – не простая причина, –
как уйдёшь ты и что оставляешь?
Вспоминая о прожитой жизни,
не забудь, ничего не воротишь.
Время также чумно и капризно,
пулей срежет, как птицу на взлёте.
Лишь в полёте пути к воскрешенью,
да ещё не пропитая совесть.
И готовится к самосожженью
про Содом современная повесть.
Чьи-то мутные сполохи мысли,
всякий лезет в «гуру» и «махатмы».
Не покаявшись, люди прокисли
в склочных сварах за золото жатвы.
Словотворчество ныне не в моде.
А зачем, если мат узаконен?
Люди! Люди! Вернитесь к природе
и послушайте стон колоколен.
Знамя в виде петли на осине,
но Госдума почти не картавит.
Верю я, нас Господь не покинет,
только бесы по-прежнему правят.

«Я ищу свой философский камень…»

Я ищу свой философский камень
в категории совсем не философской.
Сам себе Иуда, Фауст, Каин.
Сам себе Калигула московский.
Сам себе убийца и спаситель,
я мечусь меж небом и землёю.
Где ж моя священная обитель,
где шаги с немилой к аналою.
Лить слова на ветер – что за дело?
Не достойно плакаться мужчине.
Но окошко в зиму запотело –
старый век готовится к кончине.
А вокруг пиры и карнавалы,
а вокруг улыбчивые маски.
И с трибун лепечут зазывалы,
в диаграммы тыкая указки.
И никто из них мне не ответит
почему с немилым к аналою
прошагала Русь?
А месяц светит
погребальной свечкой надо мною.

Пегас

Я возник из тела Горгоны,
словно ангел, крылат и светел.
Я проник в этот мир бездонный,
как в поля проникает ветер.
Я на грани и тьмы, и света
вечность в клочья разбил копытом.
И живу я в мечте поэта
как примета
и как молитва.
Я приду, как стихия света.
Я приду, словно тьмы стихия,
если ты подружился с ветром,
если мучает ностальгия.
И тогда приготовься к бою,
потому что вместо иконы
ты увидишь перед собою
ослепительный взгляд Горгоны!

«Кленовый лист – моё спасенье…»

Кленовый лист – моё спасенье
и избавление от пут,
и от Христа благословенье.
Пусть про него поэты лгут.
Кленовый лист – закладка в книге
и на причёску – жёлтый бант.
Для пьяной осени – вериги,
а для кокетки – милый франт.
Бежит строка стихотворенья,
а лист летит, летит, летит
до слепоты, до одуренья,
но вдруг стена, но вдруг гранит!
И разбиваются надежды,
и прекращается полёт,
и зависанье где-то между
стандартных рамок и невзгод.
Полёт – планеты воскрешенье
и цель прожитого пути.
Полёт – Христа благословенье
и, если можешь, так лети…

«Бард покинул наш бардак…»

В. Высоцкому