Работа над ошибкой

– М-даа. Вот это девушка! Стихия, сносящая крыши. Елки-палки, где мои двадцать лет? Спокойно, они в пути, всему свое время. Ждем и растем, ждем и растем. Так, надо подумать о чем-то другом. Сильное впечатление от конкурса. Сильное впечатление. Сильное.

В воображении Эмиля начали всплывать фантазии на тему убийства Журавлевой. Он представлял стиснутые зубы Яна, когда тот, вытянув руки, душил злую самозванку. Эмилю виделась Мелания, которая пытается позвать Двоих, но не может произнести ни слова, а только кряхтит и упирается ногами в деревянные доски пола.

– Вот вам сильное. Это все, о чем я могу думать, вспоминая о конкурсе. Как мой педагог задушил обезумевшую скрипачку. Нравится вам такой ответ? Жизнь – не счастливая Аркадия. Так-то! Это не экзистенциальные дебри?

Как только он произнес последние слова, включился свет. Времянкин огляделся и увидел Яна, стоящего за камерой. Тот смотрел прямо на Эмиля. На учителе была распахнутая дубленка и кепка. Вероятно, он только пришел. Эмиль приветственно махнул рукой, Ян кивнул в ответ. Вся команда быстро вернулась на свои места, интервью продолжилось.

Из дневника Эмиля

18 января. Среда

День был насыщенным. Репетиция прошла удачно. Алена сказала, что телевизионщики слушали мою игру, открыв рты. Они явно не ожидали, что я настолько хорош. Ян останавливал меня несколько раз, подходил к инструменту, делал замечания. В целом по делу, но пару раз мне показалось, что он красуется на камеру. Ну и пусть. Лишь бы был доволен и не доставлял мне проблем.

Виктория подошла после репетиции, взяла меня за руку и наговорила приятных слов. Надо будет отыскать ее лет через десять. Интересно, как она будет выглядеть?

Репортаж выйдет в эфир в конце месяца.

Хотел поговорить с Вергилием, но боюсь это надолго. Отложу на завтра, сегодня я устал. Через неделю экзамены, а я еще не брался за биологию. По остальным предметам, кажется, готов. Еще нужно нарисовать два рисунка для ИЗО. Завтра с утра этим и займусь. Все! Я спать.

Эмиль выключил свет и лег в постель. «Твоя дочь, – подумал он. – Твоя дочь».

XVIII

Проснувшись, Времянкин принялся делать зарядку. Во время отжиманий и растягиваний он вспоминал события, которые ему хотелось бы обсудить с коньком: «Ян – душитель. Десять, одиннадцать. Для Вергилия это будет не новость. Интересно, что он скажет. Семнадцать. И, главное, дочь. Пожалуй, это все. Двадцать два. Двадцать три. Про ожерелье расскажу, только если спросит. Не стоит затягивать разговор. Дваадцать шееесть. У меня много дел на сегодня. Двадцать деееевять. Мнооогооо дееееел. Тридцать». Мальчик упал на пол, запыхавшись от упражнений.

Эмиль закрылся в ванной, включил душ, обеспечив тем самым шумовую завесу, и оживил конька, набрав в стакан воды.

– Привет, Мефисто!

– Привет!

– Как поживаешь?

– Нормально, как обычно. А ты?

– Я? Не знаю даже. Как-то одно на другое наслаивается… Постоянно появляются новые сложности. Нескончаемое фортиссимо.

– А как ты хотел? Это жизнь.

– Я думал, что смогу все контролировать, думал, будет проще.

– Ну, что там у тебя?

– Ян задушил Меланию, поэтому она исчезла тогда. Полагаю, тебе это известно.

– Угу.

– И он завладел Сумой. Теперь Двое служат ему.

– Да.

– Новость о смерти Мелании разнеслась по всему миру. Убийца не был установлен. Я бы никогда не подумал на Яна. Он сам сообщил. Притащился ко мне домой в сопровождении Двоих, угрожал.

– М-да.

– Он сильно изменился. Это уже не тот тихоня, что был раньше. Стал таким уверенным в себе, решительным. И у него появилась параноидальная мысль, что я хочу от него избавиться. Он решил надавить на меня, запугать, чтобы я не рыпался, так сказать, и делал все, что он посчитает нужным.

– Чего он хочет?

– Хочет, чтобы мы стали знаменитыми на весь мир и запомнились в веках. Благодаря Двоим он обрел достаток, но прославить его, как творца, они не могут. Ему нужен я, чтобы реализоваться.

– А чего хочешь ты?

– Я? То есть?

– Кажется, ваши с Яном стремления совпадают?

– Да, но…

– Разве не ради этого все затевалось? Ты хотел успеха, и Ян заинтересован в твоем успехе.

– Цели у нас схожие, да, но средства… Я не готов идти по головам. Это жестоко.