Пылающий берег

Он оторвался от карты, на которой отмечал вражескую диспозицию в соответствии с данными Лотара, и в первый раз заметил, что гость чувствует себя не слишком хорошо. Капитан никак не дал этого понять, но внутренне позлорадствовал: «Ну да, великий герой, красавчик, похожий на звезду оперы, такой храбрый там, где в лицо дует ветер и над головой светит солнце… Мне бы хотелось взять тебя с собой и показать, что такое настоящая храбрость и самопожертвование! Как бы ты себя почувствовал, когда над тобой проходили бы английские военные корабли, охотясь за тобой, и если бы ты слышал, как совсем рядом взрывается смертоносный снаряд? О, я бы повеселился, увидев твое лицо, когда в корпусе лодки появляется пробоина, когда вода сочится внутрь и гаснет свет… Какой запах стал бы испускать ты сам, умирая от страха в темноте?»

Но капитал улыбнулся и негромко сказал:

— Мне бы хотелось предложить вам еще шнапса…

— Нет-нет! — отмахнулся Лотар.

Этот человек с лицом трупа и его вонючее судно вызывали в нем глубочайшее отвращение.

— Вы и так были слишком любезны. Я должен вернуться на берег и проследить за погрузкой. Эти мои ребята… им нельзя доверять. Ленивые псы и прирожденные воры — вот кто они все. Понимают только кнут и палку.

Лотар с облегчением взбежал вверх по трапу и в оружейной башне с наслаждением и жадностью наполнил легкие холодным ночным воздухом. Капитан субмарины поднялся наверх вслед за ним.

— Герр де ла Рей, очень важно полностью закончить погрузку до рассвета… вы ведь понимаете, насколько мы здесь уязвимы, насколько беспомощны, стоя вот так, у самого берега, с открытыми люками и пустыми топливными баками?

— Если бы вы смогли послать на берег нескольких матросов, чтобы помочь нам…

Капитан колебался. Если часть его драгоценной команды очутится на суше, он станет еще более уязвимым. Он быстро взвесил все «за» и «против». Война была настоящей игрой в кости, каждый бросок был риском или вознаграждением, а на кону стояли смерть и слава.

— Да, я отправлю к вам двадцать человек.

Он принял решение за считаные секунды, и Лотар, понявший затруднительность его положения, кивнул с невольным восхищением.

Им был нужен свет. Лотар разжег костер из плавника, собранного на берегу, но установил перед ним экран, скрывающий огонь со стороны моря, понадеявшись на него и на прибрежный туман как на защиту от английских военных кораблей. При таком рассеянном свете они снова и снова нагружали лихтеры и на веслах шли к субмарине. Когда каждую бочку выливали в топливные баки, пустые емкости бросали за борт, чтобы утопить в зарослях ламинарии, и постепенно длинная лодка заметно погрузилась в воду.

Лишь к четырем часам утра последний бак наполнили до краев, и капитан субмарины уже нервно топтался на мостике, каждые несколько секунд поглядывая на небо, где уже скользили первые признаки близившегося рассвета, а потом снова смотрел на подходивший лихтер с длинными блестящими торпедами.

— Скорее!

Он наклонился через планшир орудийной башни, чтобы поторопить своих людей, когда те налаживали стропы вокруг чудовищного оружия и поднимали торпеду на борт. Второй лихтер уже подошел с таким же смертоносным грузом, и первый направился обратно к берегу…

Свет быстро усиливался, напряжение команды и черных партизан нарастало — они сопротивлялись усталости и хотели закончить погрузку до наступления дня, потому что яркий свет мог выдать их врагам.

Лотар отправился с последней торпедой, небрежно сидя на ее черной туше, как на своем арабском скакуне. Наблюдая за ним, капитан негодовал еще сильнее, ненавидя этого человека за то, что тот был высоким, красивым и загорелым, ненавидя его за небрежную надменность, за перья страуса на его шляпе и золотые кудри, что падали ему на плечи. А больше всего немец ненавидел Лотара за то, что тот мог умчаться в пустыню, предоставив капитану субмарины снова погрузиться в холодные и смертельно опасные воды.

— Капитан!

Лотар перебрался с лихтера на трап и на мостик орудийной башни. Капитал увидел, что красивое лицо Лотара светится возбуждением.

— Капитан, один из моих людей только что прискакал в лагерь. Он пять дней добирался из Окаханджи, и он привез новости. Отличные новости!

Капитан постарался не позволить волнению охватить его, но его руки слегка задрожали, когда Лотар продолжил:

— Помощник начальника порта в Кейптауне — один из наших людей. Они ожидают прибытия в Кейптаун английского военного крейсера «Несгибаемый» в течение восьми дней. Он вышел из Гибралтара пятого числа и идет прямо туда.

Капитан скрылся в люке, и Лотар, подавляя отвращение, последовал за ним вниз по стальному трапу. Капитан уже наклонился над картой с циркулем в руке и стремительно задавал вопросы штурману:

— Какая скорость у крейсеров класса «Ай»?

Штурман быстро перелистал донесения разведки:

— Приблизительно двадцать два узла, капитан.

— Ха!

Капитан уже прикидывал курс от Гибралтара вдоль западного берега Африканского континента, вокруг его выступающей части и дальше, к мысу Доброй Надежды.