Пылающий берег

Его люди возникли из темноты и начали ритмично напевать, налегая на борта тяжело нагруженного лихтера и понемногу продвигая лодку вперед, пока вода не подхватила ее и судно не скользнуло вперед.

Лотар стоял на носу, высоко подняв штормовой фонарь, а его гребцы погнали по холодной черной воде лихтер, погрузившийся в воду почти до планшира. Во тьме впереди мелькнул сигнальный фонарь, направляя их, а потом вдруг высокий темный корпус субмарины появился из ночи, и лихтер ударился об него.

Немецкие подводники были готовы, они держали швартовы, и один из них подал Лотару руку, когда тот перепрыгнул на палубу.

Капитан субмарины ждал его на мостике.

— Капитан Курт Кохлер!

Он щелкнул каблуками и отдал честь, а потом шагнул вперед, чтобы пожать руку Лотару:

— Я весьма рад видеть вас, герр де ла Рей, а то ведь у нас топлива осталось всего на два дня.

Подводник выглядел исхудавшим и мрачным. Его кожа имела восковой оттенок, как у существа, долгое время не видевшего дневного света. Глаза провалились, тонкие губы походили на старый сабельный шрам. Лотар понимал, что перед ним стоит человек, очень близко познакомившийся со смертью и страхом в темных тайных глубинах.

— Ваше плавание было успешным, капитан?

— Сто двадцать шесть дней в море и двадцать шесть тысяч тонн вражеских грузов, — кивнул капитан подлодки.

— С Божьей помощью будет и еще двадцать шесть тысяч тонн, — предположил Лотар.

— С Божьей помощью и с вашим топливом, — согласился капитан.

Он посмотрел на палубу, где уже перекатывали на борт первые бочки. Потом снова повернулся к Лотару.

— А торпеды у вас есть? — тревожно спросил он.

— Будете довольны, — заверил его Лотар. — Торпеды готовы, но я подумал, что разумнее сначала заправиться горючим, а уже потом перевооружиться.

— Конечно.

Никто из них не стал упоминать о возможных последствиях в том случае, если бы подводная лодка с пустыми баками была захвачена каким-нибудь военным английским кораблем у враждебных берегов.

— У меня еще осталось немного шнапса, — сменил тему капитан. — Я и мои офицеры сочли бы за честь…

Когда Лотар спустился по металлическому трапу в нутро субмарины, его затошнило. Здесь царила густая вонь, и он не мог понять, как люди могут выдержать ее дольше, чем несколько минут. Это были запахи шестидесяти мужчин, месяцами живущих в замкнутом пространстве, без солнечного света и свежего воздуха, без возможности помыться или постирать одежду. Это был запах всепроникающей влаги и плесени, из-за чего мундиры становились зелеными и гнили прямо на человеческих телах; вонь горячего мазута и жирной пищи, липкий запах страха, пота и постелей, которые не менялись сто двадцать шесть дней, а также носков и ботинок. Сюда же добавлялась невыносимая вонь ведер в маленьких уборных — эти ведра опустошались лишь раз в двадцать четыре часа.

Лотар сумел скрыть свое отвращение и, щелкнув каблуками, поклонился, когда капитан представил его своим офицерам. Верхняя палуба оказалась настолько низкой, что Лотару приходилось наклонять голову, а расстояние между переборками — таким узким, что при встрече в этих проходах двух человек одному приходилось сворачивать в боковой коридорчик. Лотар попытался представить жизнь в подобных условиях и почувствовал, как его лицо тут же облилось холодным потом.

— У вашей разведки есть какие-либо сведения о движении вражеских кораблей, герр де ла Рей?

Капитан налил по крошечной порции шнапса в хрустальные стаканы и вздохнул, когда в них упала последняя капля.

— К сожалению, последним сведениям уже семь дней.

Лотар отсалютовал офицерам, подняв стакан, и, когда все выпили, продолжил:

— Транспортный корабль «Окленд» встал в Дурбане восемь дней назад для заправки. На нем две тысячи новозеландских пехотинцев, он должен был снова выйти в море пятнадцатого числа…

В Южной Африке хватало сочувствующих партизанам; эти люди служили Африканскому Союзу, но это были мужчины и женщины, чьи отцы и сыновья сражались во время бурской войны, выступали с Марицем и де Ветом против Союза. У некоторых имелись родственники, теперь сидящие в тюрьмах и даже казненные за измену, когда бунтовщики проиграли. Многие из этих людей работали на железных дорогах Союза и в портах, другие получили должности в департаменте почты и телеграфа. И вся жизненно важная информация быстро зашифровывалась, собиралась и передавалась немецким агентам и повстанцам прямо через правительственные каналы связи.

Лотар развернул список прихода и отплытия судов из южноафриканских портов и снова извинился:

— Я получаю сведения на телеграфной станции в Окахандже, но нужно от пяти до семи дней, чтобы их доставил через пустыню кто-то из моих людей.

— Да, понимаю, — кивнул капитан. — Тем не менее эти сведения будут бесценными для разработки следующего этапа моих действий.