Пылающий берег

Один из самых маленьких детенышей, не крупнее свиньи и почти такой же толстый, попытался заползти под ствол сухого дерева, упавшего в водоем, и намертво застрял в грязи. В панике он запищал от страха. Все слоны стада тут же отреагировали: их ленивая расслабленность сменилась яростью бегемотов. Они бросились к малышу, взбивая ногами воду.

— Они решили, что малыша схватил крокодил! — прошептал О’ва.

— Бедный крокодил! — так же шепотом откликнулась Сантэн.

Мать слоненка выдернула малыша из-под бревна, задними ногами вперед, и он упал под ее животом, тут же присосавшись к матери почти с истерическим облегчением. Разъяренное стадо понемногу успокоилось, но, судя по всему, слоны остались разочарованы тем, что им не удалось получить удовольствие, разорвав в клочки крокодила.

Когда старый самец наконец встал и, блестя от влажной грязи, направился обратно в лес, самки поспешно окружили своих отпрысков, прервав их наслаждение купанием, и все послушно отправились за патриархом. Еще долго после того, как слоны исчезли в лесу, Сантэн слышала треск ломавшихся ветвей и урчание в наполненных водой животах гигантов, уходивших на юг.

Они с О’вой спустились с мопане, весело усмехаясь.

— Малыши у них такие непослушные, — сказала Сантэн старой бушменке. — Совсем как наши дети.

— Мы и называем их большими людьми, — согласилась Ха’ани. — Потому что они такие же мудрые и любящие, как сан.

Они подошли к краю водоема, и Сантэн изумленно окинула взглядом горы желтого навоза, оставленного слонами. Шумные франколины уже рылись в этих дымящихся грудах, ища непереваренные орехи и семена.

— Анне захотелось бы получить такой навоз для своего огорода… — Но тут же Сантэн прервала себя: — Я не должна так много думать о прошлом.

Она нагнулась, чтобы ополоснуть лицо, потому что даже мутная вода приносила облегчение от нараставшей жары, но О’ва вдруг застыл и вскинул голову, повернувшись на север, в ту сторону, откуда пришли слоны.

— Что такое, старый дед? — Ха’ани мгновенно уловила его настроение.

О’ва помолчал секунду-другую, но в его глазах вспыхнула тревога, а губы нервно дернулись.

— Что-то там… что-то донеслось по ветру… звук, запах… я не уверен, — прошептал он. Потом с внезапной решимостью заявил: — Там опасность… близко. Нужно уходить.

Ха’ани сразу вскочила и схватила мешок с яйцами-бутылями. Она никогда не сомневалась в интуиции своего мужа, эта интуиция много раз спасала их за долгую жизнь.

— Хорошее Дитя! — негромко, но настойчиво позвала она. — Поспеши!

— Ха’ани… — Сантэн испуганно повернулась к ней. Она уже зашла в водоем по колено. — Очень жарко, я хочу…

— Там опасность, большая опасность.

Двое сан вспорхнули с места, как две встревоженные птицы, и помчались под укрытие леса. Сантэн поняла, что через несколько секунд останется одна, а одиночество по-прежнему оставалось одним из ее главных страхов. Она выскочила из воды, схватила свою сумку и палку и одевалась уже на бегу.

О’ва кружил среди деревьев мопане, двигаясь поперек ветра, пока не почувствовал, что теперь ветер дует ему в спину. Сан, как и слоны, и бизоны, всегда убегали по ветру, когда были встревожены, чтобы чуять запах преследователей.

О’ва лишь немного помедлил, чтобы Сантэн смогла их догнать.

— Что случилось, О’ва? — задыхаясь, спросила девушка.

— Опасность. Смертельная опасность.

Тревога обоих старых сан была очевидной и заразительной. Сантэн давно уже научилась не задавать вопросов в подобные моменты.

— Что мне делать?

— Закрывай след, как я тебе показывал, — приказал О’ва.

Сантэн сразу вспомнила терпеливые наставления бушмена, обучавшего ее искусству сбивания со следа, пояснявшего, как нужно путать и прятать след, чтобы преследователи не смогли легко его обнаружить, а то и вовсе потеряли. Это было одно из знаний, от которых зависело выживание сан.

— Сначала Ха’ани, потом ты. — О’ва уже полностью взял на себя командование. — Иди за ней. Делай как она. Я пойду сзади и спрячу ваши ошибки.

Старая женщина была подвижной и быстрой, как маленький коричневый франколин. Она скользила по лесу, избегая звериных троп и открытых мест, где их следы были бы отчетливо видны, и выбирала трудные направления. Бушменка ныряла под колючие кусты, где преследователи вряд ли стали бы их искать, ставила ноги на плотные пучки травы или пробегала вдоль стволов упавших деревьев, меняла длину шага, прыгала в стороны на твердые участки земли, используя все ухищрения, каким она научилась за долгую трудную жизнь.

Сантэн спешила за ней, но, не будучи столь же проворной, оставляла то случайный слабый след, то сбивала лист с куста, мимо которого проходила, то слегка тревожила траву. О’ва шел вслед за ней с пучком длинной травы в руке и сметал те знаки, которые оставляла Сантэн: старик наклонялся, чтобы поднять предательский зеленый лист, аккуратно поправлял смятую траву, указывавшую направление их бегства.