Пылающий берег

Но не только это вызывало в нем огромное уважение к гостю. Полковник Гаррик Кортни получил высшую награду за храбрость, а его книга об Англо-бурской войне «Ускользающий враг» была обязательным чтением в военном колледже, где учился Викенхэм, и к тому же политическое и финансовое влияние братьев Кортни давно стало легендой.

— Мне бы хотелось выразить соболезнование в связи с вашей утратой, полковник Кортни, — сказал Викенхэм, когда они пожали друг другу руки.

— Весьма благородно с вашей стороны, — кивнул Кортни.

Он всегда чувствовал себя самозванцем, когда к нему обращались по званию. И постоянно ощущал желание объяснить, что это было всего лишь временным назначением в нерегулярный полк во время войны целых двадцать лет назад; чтобы скрыть неуверенность, он повернулся к Анне, с решительным видом стоявшей рядом с ним в тропическом шлеме и длинной хлопчатобумажной юбке.

— Позвольте представить вам мевроу Сток.

Гарри перешел на африкаанс ради Анны, и Викенхэм тут же последовал его примеру.

— Aangename kennis… рад познакомиться, мевроу.

— Мевроу Сток была пассажиром на «Замке Протея», и она из тех выживших, кого подобрал «Несгибаемый».

Викенхэм сочувственно присвистнул.

— Весьма неприятное переживание… — Он снова повернулся к Гарри. — Позвольте вас заверить, полковник Кортни, что я рад буду предложить вам всю возможную помощь.

За Гарри ответила Анна:

— Нам нужны машины, много машин, и люди в помощь. И нам все это нужно быстро, очень быстро!

В качестве головной машины они получили новую модель «форда», перекрашенную из черного заводского цвета в светлый песчаный. Несмотря на хрупкую внешность, эта машина уже доказала свои возможности в условиях пустыни. Легкий стальной корпус, усиленный ванадием, и низкооборотный двигатель помогали машине двигаться по песку, который поглотил бы более тяжелые конструкции. Единственной слабостью этой модели была склонность к перегреву, из-за чего автомобиль выпускал драгоценную воду фонтанами пара, обжигая шофера и пассажиров в открытом кузове.

В качестве машин сопровождения Викенхэм раздобыл для них четыре грузовика «остин», каждый из которых мог везти полтонны груза, и пять машин, переделанных в железнодорожных мастерских армейскими инженерами и приспособленных под цилиндрические стальные цистерны на пятьсот галлонов воды. К каждой машине были приписаны шофер-капрал с помощником.

Анна буквально сокрушала склонность Гарри постоянно мешкать, а заодно и все практические возражения инженеров, механиков и военных экспертов, так что конвой был готов покинуть столицу через тридцать шесть часов после их прибытия.

Прошло четырнадцать дней с того момента, когда немецкие торпеды ударили по «Замку Протея».

Они с грохотом выехали из сонного города в четыре утра — грузовики были доверху набиты снаряжением, припасами и горючим, а пассажиры ежились от ночного холода. Они направились по дороге, что шла рядом с узкоколейными рельсами к прибрежному городу Свакопмунду, в двухстах милях от Виндхука.

Фургоны со стальными ободьями прорезали в этой дороге глубокие колеи, и резиновые шины автомобилей застревали в них, кроме каменистых участков, где колеи становились похожими скорее на пересохшие русла горных ручьев, чем на дорогу. Колонна с трудом пробиралась вперед, вынужденная внезапно останавливаться, чтобы починить проколотую шину или заменить рессорный лист, спускаясь на четыре тысячи футов за четырнадцать часов тряского и изматывающего пути.

Потом они наконец выехали на заросшую кустарником прибрежную равнину и помчались с бодрящей скоростью в двадцать пять миль в час, оставляя за собой длинный клубящийся шлейф серовато-коричневой пыли, похожей на дым бегущего по бушу пожара.

Город Свакопмунд поразительно напоминал Баварию, перенесенную в южноафриканскую пустыню, его выстроили в архитектурном стиле Шварцвальда, и перед ним в зеленое море уходил длинный пирс.

Стоял воскресный полдень, когда их пыльная кавалькада прогрохотала по мощеной главной улице. В саду резиденции немецкий оркестр играл «Оом-па-па», оркестранты были одеты в зеленые кожаные шорты с подтяжками и альпийские шляпы. Они сбились с ритма и умолкли, когда конвой Гарри остановился перед отелем через дорогу. Их тревога была вполне понятна, потому что стены здания напротив до сих пор несли на себе следы шрапнели недавнего британского вторжения.

После пыли и жары пустыни местное пиво «Пильзнер», сваренное мастером из Мюнхена, казалось живой водой Валгаллы.

— Налей им еще, бармен! — приказал Гарри.

Он бражничал вместе со всеми, довольный тем, что они благополучно спустились с гор. Его люди уселись вдоль длинной деревянной стойки бара, и, когда они поднимали оловянные кружки и улыбались ему, коркой налипшая на их лица пыль трескалась и сыпалась в пиво.

— Минхеер!

Анна успела кое-как умыться и теперь появилась в дверях салуна. Она остановилась, упираясь мускулистыми руками в бока, и ее лицо, уже покрасневшее от солнца и ветра, медленно наливалось еще и яростным огнем гнева.

— Минхеер, вы зря теряете время!

Гарри быстро окинул взглядом своих людей.