Пылающий берег

— Как здесь прекрасно! — выдохнула Сантэн.

— Это суровые и опасные земли, мисс, — предостерег ее Эрни.

— Но такие красивые!

Дюны очерчивались лиловыми и фиолетовыми тенями, а когда первые лучи солнца коснулись песчаных вершин, они вспыхнули красным золотом и бронзой.

— Красота — она разная, — проворчал Эрни. — Мне бы зеленые поля старой Англии и все остальное, черт побери, прошу прощения, мисс Солнышко.

Со стороны суши вылетели стаи олушей с желтыми шеями — они мчались достаточно высоко, чтобы их позолотило солнце, а прибой вдоль берега гудел и урчал, как сонное дыхание спящего континента. Ветер, так долго дувший им в спину, теперь почуял землю и закрутился водоворотами. Он опрокинул назад маленький парус, и мачта упала в воду в путанице брезента и веревок.

Сантэн и Эрни испуганно переглянулись. Земля была уже так близко, что, казалось, до нее можно дотянуться рукой… а им нужно было снова, теряя силы, устанавливать мачту. Ни у одного из них уже не доставало энергии для этого нового испытания.

Эрни наконец встал, молча отвязал от пояса свой складной нож и протянул его Сантэн. Она привязала его к себе, а старый моряк в очередной раз соскользнул с плота и поплыл к верхушке короткой мачты. Сантэн, стоя на коленях, принялась распутывать брезент и канаты. Узлы пропитались водой, и Сантэн пришлось развязывать их с помощью острия ножа.

Она свернула веревки и оглянулась, когда Эрни крикнул:

— Готова, милая?

— Готова!

Сантэн встала, неуверенно покачиваясь на подпрыгивавшем плоту, держа в руках веревку, что тянулась от верхушки мачты, и готовилась помочь Эрни вернуть несчастный кусок дерева на место.

Потом что-то мелькнуло позади головы старого матроса, торчавшей над водой, и Сантэн замерла и вскинула руку, чтобы прикрыть глаза от солнца. Она недоуменно уставилась на странно очерченный предмет. Тот несся над зеленым течением, высотой примерно до пояса человеку, и утренние лучи посверкивали на нем, как на металле. Нет, не как на металле, а как на роскошном темном бархате. Предмет напоминал парус детской лодочки — и Сантэн вдруг с тоской припомнила мальчишек у деревенского пруда, которые по воскресеньям, наряженные в матроски, запускали свои суденышки.

— Что такое, милая?

Эрни заметил, как изменились поза Сантэн и выражение ее лица.

— Не знаю, — ответила она, показывая в сторону предмета. — Что-то странное, плывет к нам… быстро, очень быстро!

Эрни повернул голову:

— Где? Я не вижу…

В это мгновение его приподняло волной.

— Господи, помоги! — пронзительно закричал Эрни и заколотил руками по воде, пытаясь поскорее добраться до плота.

— Что это?

— Помоги залезть! — задохнулся Эрни. — Это же чертова большая акула!

Это слово парализовало Сантэн. Окаменев от ужаса, она уставилась на тварь, которую новая волна подняла выше, и угол света изменился, пронзив воду и очертив акулу.

Хищница была замечательного серовато-синего цвета, испещренного тенями, она была огромной, намного длиннее их крошечного плота, а в спине шире больших бочек с коньяком в подвалах Морт-Ома. Раздвоенный хвост двигался из стороны в сторону, продвигая акулу вперед, ее неудержимо влекло движение человека в воде.

Сантэн пронзительно закричала и отпрянула.

У акулы были кошачьи золотистые глаза с узкими щелями зрачков. Сантэн видела и прорези ноздрей на огромной массивной морде твари.

— Помоги мне! — кричал Эрни.

Он доплыл до плота и теперь пытался взобраться на него. Ногами он взбивал пену на воде, а плот отчаянно раскачивался и наклонялся в его сторону.

Сантэн упала на колени и схватила Эрни за запястье. Отклонившись назад, она потянула его к себе со всей силой своего ужаса. Эрни был уже наполовину на плоту, но его ноги все еще свисали с края.

Акула изогнулась над водой, ее мокрая спина блеснула, а высокий плавник вознесся, как топор палача. Сантэн где-то читала о том, что акула, нападая, переворачивается на спину, поэтому оказалась совершенно не готова к тому, что произошло дальше.

Огромная тварь словно подалась чуть-чуть назад, усмехающаяся щель ее рта раскрылась… Ряды фарфорово-белых клыков один за другим вздыбились, как иглы дикобраза, когда челюсти выдвинулись вперед — и сомкнулись над колотящими по воде ногами Эрни. Сантэн отчетливо услышала скрежет клыков по кости, а потом акула скользнула назад — и Эрни дернулся вслед за ней.

Сантэн изо всех сил вцепилась в его руку, хотя ее уже тащило вперед, она скользила по влажной палубе. Плот резко накренился под их общим весом и от силы напора акулы, державшей ноги Эрни.

Сантэн на мгновение увидела под водой голову твари. Ее глаза смотрели на нее с непостижимой свирепостью, а потом внутренние веки акулы дернулись, словно она сардонически подмигнула, после чего неторопливо, как бревно тикового дерева, перевернулась в воде, усиливая давление челюстей на ноги Эрни.

Сантэн услышала, как сломались кости — со звуком ломающихся зеленых веток. Тело старого моряка высвободилось так внезапно, что плот подпрыгнул и развернулся в противоположном направлении, как обезумевший маятник.