Пыль грез. Том 1

– Вы, наверное, уже знаете что-то о непрекращающихся происках, осложняющих союзы и соглашения о взаимной защите между пограничными странами, Смертный меч. Подобное, к сожалению, неизбежно. Сафинандцы не доверяют акриннаям, акриннаи не доверяют оул’данам и д’рхасиланцам. А болкандцы не доверяют никому из них. От чужеземных армий, как нам давным-давно известно, нельзя ожидать тех же высоких стандартов поведения, каких ждешь от собственной армии. – Он развел руками. – Завоеватель Авальт просто хотел выразить наше нежданное восхищение от того, что мы нашли в вас такую безупречную честь.

– А… – ответила Кругава с проницательным остроумием горного козла.

Авальт с трудом сдерживал гнев, и Танакалиан понял, что Смертный меч – при всей ее внешней бесчувственности – прекрасно уловила этот интересный порок командующего объединенными силами Болкандского королевства. Командир, страдающий вспыльчивостью и очевидным неумением ее скрывать – особенно в присутствии чужака и потенциального противника, – явно готов бездумно послать своих солдат ответить на любое оскорбление, реальное или мнимое. Значит, он более опасен, но менее угрожающ: первое – потому что готов на неожиданные, дерзкие поступки, а второе – потому что действовать будет тупо и напрямик, одержимый только всепоглощающим желанием получить удовлетворение.

Танакалиан прокручивал в голове все эти подробности, чтобы сформулировать для себя то, что Кругава, несомненно, поняла в мгновение ока. Теперь, когда Дестрианта нет, Кованому щиту приходилось быть как можно ближе к Смертному мечу, чтобы понять ее мысли и долг, который двигал ею.

Пока Танакалиан размышлял, канцлер Рава продолжал говорить:

– …Неожиданных трагедий, Смертный меч, которые поставили нас в затруднительное положение. Таким образом, нам необходимо выждать, пока ваши грозные силы находятся за границами королевства.

Кругава наклонила голову.

– Поскольку вы еще не описали упомянутые трагедии, канцлер, могу только отметить, что, по моему опыту, большинство трагедий происходят неожиданно и неизбежно приводят к затруднениям. Поскольку для вас, по-видимому, тот факт, что мы еще не пересекли границу вашего королевства, является очень важным, могу ли я предположить, что ваши «неожиданные трагедии» каким-то образом ставят под угрозу наше соглашение?

Теперь сам канцлер не сумел скрыть раздражение.

– Вы, изморцы, – заговорил он ломким голосом, – подтвердили обязывающий союз с хундрильскими «Выжженными слезами», которые на данный момент являются гостями нашего королевства – гостями, которые отказались вести себя цивилизованно.

– В самом деле? Что же привело вас к такой оценке, канцлер?

– Такой… такой оценке?

Рава словно лишился дара речи, и тогда язвительно заговорил завоеватель Авальт:

– А как бы вы оценили такое, Смертный меч? Хундрилы вырвались из своих поселений и сейчас совершают набеги по всем окрестностям. Жгут и грабят фермы, угоняют скот, спалили форты и деревни – и даже целый город. Однако что говорить о материальных потерях? Я забыл упомянуть о десятках убитых солдат и тысячах забитых жителей. Я не сказал об изнасилованиях и избиении младенцев…

– Хватит! – рявкнула Кругава, и все болкандцы отшатнулись.

Первым опомнился канцлер.

– Такова ваша хваленая честь, Смертный меч? – Его глаза сверкали на покрасневшем лице. – Вы не хотите понять нашей осторожности… да нет, недоверия? Да если бы могли ожидать такого предательства…

– Вы заходите слишком далеко, – сказала Кругава, и Танакалиан увидел, как ее губы чуть изогнулись в улыбке; у него перехватило дыхание.

Болкандцы, похоже, почувствовали то же самое: Рава побледнел, а Авальт положил руку в кольчужной перчатке на рукоять меча.

– Что… – хрипло спросил Рава, – что это значит?

– Вы описываете местную историю междоусобных интриг и нескончаемых предательств, господа, как присущих вам по природе, а потом выражаете ужас и гнев по поводу предполагаемого предательства хундрилов. Вы протестуете слишком мелодраматично, господа. Так бурно, что получается фальшиво. Вы, болкандцы, представляетесь мне змеей, которая гордится ловкостью своего раздвоенного языка. – Она помолчала в гулкой тишине и добавила: – Когда я изобразила перед вами неведение, господа, вы радостно за него ухватились. Так кто же из нас глупее?

Танакалиан отдал должное болкандцам: видно было, что они быстро все сообразили. После некоторого напряженного молчания Кругава продолжила спокойнее: