Путь за семь городов (СИ)

Перед дальней дорогой нужно хорошо выспаться. А перед дорогой в неизвестность следует видеть светлые грезы, чтобы утром дурной сон не стал бы препятствием к путешествию.

Я нуждался в них и ждал их. Мог ли я позволить кошмарам мучить чистые сердца?

Я призвал их, а значит, был в ответе за них перед судьбой и должен был оберегать их, пока они не узнают, отчего прозвучал зов.

========== Часть 2 ==========

Еще робкие солнечные лучи поглаживали крыши домов, розоватое солнце медленно начинало путь к зениту, когда Каталин и Марафел выехали за ворота города. Они ехали прямо навстречу пробуждающемуся миру, и прелесть утра заставляла лошадей идти шагом, как будто это могло помочь остановить чудесные минуты, наполненные покоем и светом.

Каталин казалась неуверенной и почти ничего не говорила, изредка оглядываясь назад, словно все еще не верила, что оставила парк.

Марафел, напротив, был весел. Его душа рвалась вперед. Он был уверен, что избрал верный путь. Даже учитель отпустил его с легкой ухмылкой:

— Знал, что как бы ты ни старался, но страсть у тебя не к дереву, а к дороге. Иди. Быть может, найдешь себя. А нет — подожду твоего возвращения. Ты еще не стал мастером — не построил собственного дома…

Слова успокоили Марафела. В сердце крепла уверенность, что теперь он действительно станет тем, кем должен. Найдет что-то важное. Дорога уводила туда, где отыщется ответ на вопрос, кто он и где его место в мире. Пусть молчание Каталин немного тяготило, но он понимал, что ей действительно сложнее отказаться от прежней жизни.

Каталин была слишком предана своему делу, долгу, ради которого, быть может, действительно была рождена. Марафел поймал себя на мысли, что, возможно, зря оторвал ее от городского сада. Как вдруг Каталин словно отмахнулась от сумрака сомнений, что омрачал ее лицо, и улыбнулась прекрасному утру.

— Отчего это мы едем так медленно? — спросила она у Лаон.

— А ты хочешь скачки? — Лаон опустила длинные ресницы. — Ну так держись!

И в едином порыве слились всадница и лошадь, они словно разбудили ветер, взметнувший золотистую пыль. Марафел едва успел прильнуть к шее Долинга, как тот, недолго думая, припустил следом.

***

Лайли торопливо шагала по аллее городского парка. Редрин просил прийти к фонтану в самой его глубине, а у нее с утра все не ладилось, вот и приходилось спешить. До назначенного времени оставалось не больше пяти минут, когда, остановившись у неглубокой чаши, Лайли зачерпнула воды и выпила из горсти, чувствуя, как прохлада успокаивает сбившееся дыхание.

— Здравствуй, Лайли, — послышался спокойный голос Тимони. — Стоило ли так бежать? Гармония, царящая в душе, не позволяет опаздывать. Разве ты не чувствуешь ее?

— Тебе не пристало заглядывать в душу другим, — отозвалась Лайли. — Ведь ты и так убежден, что красоту можешь увидеть лишь в зеркале.

Она вздохнула, постаравшись успокоиться. Быть может, и не стоило говорить ничего подобного, если бы за холодностью Тимони столь явственно не проступали насмешка и чувство собственного превосходства.

— Обвиняешь меня, что я кажусь себе красивым? — наигранно удивился Тимони. — Или сама смотришься лишь в магическое зеркало, когда оно уже не может отразить твоего лица?

— А ты используешь магическое зеркало, только чтобы любоваться своим отражением? — парировала Лайли, собираясь добавить что-то уже на самом деле обидное, но прозвучал другой голос:

— Здравствуйте, ученики.

Появление Редрина заставило Лайли покраснеть, она приготовилась выслушать недолгую, но эмоциональную нотацию, главная идея которой заключалась бы в том, что Тимони и Лайли, конечно, могут ругаться сколько им угодно, но так, чтобы этого ни в коем случае не услышал учитель, однако маг был необыкновенно серьезен. Он даже сделал вид, что ничего не заметил, — верный признак, что есть дела поважнее.

— Я должен просить вас совершить одно небольшое магическое путешествие.

— Куда? — поинтересовался Тимони, тут же забыв о словесных баталиях.

— Не торопись, — усмехнулся Редрин, присев на каменный бордюр вокруг фонтана. Лайли бросила на Тимони красноречивый взгляд, в котором должно было читаться: «Ну и кто там говорил о гармонии?»

Редрин задумчиво посмотрел на струи фонтана, в казавшихся бесконечными глазах отражалась вечная юность бегущей воды. Молодое лицо — как и у всех жителей Летинайта, не знавших старения, выглядело почти что мальчишеским — вода играла бликами на коже.

— Я должен сперва рассказать вам, отчего прошу об этом одолжении, — тихо договорил Редрин.

Он отвернулся от фонтана и кивнул ученикам на каменную скамью позади. Лайли и Тимони послушно устроились напротив. Вновь в глазах Редрина заиграла истинная суть, все годы, прожитые им, оставили след в его взгляде.

Юные ученики любили слушать его. Возможно, Редрин был единственным человеком, кто внушал Тимони уважение.