Пустота внутри

Холодало, взвывали стылые ветра. Двое сидели, таращась в огонь, слушая треск древесины, ночные звуки; вдыхая запах шипящего мяса. Мив размышляла о своём месте в Метавселенной и о том, что её приключения стали похожи на какой-то сумбурный сон, и, что когда и если она сможет проснуться, всё это накроет волна утренней амнезии… Вот это была бы утрата так утрата.

Фрагмент 1.3.

Басилп обратила внимание на человека и тут же отбросила свои размышления о призрачности мироощущения. Перед ней был тот, в чьей душе зияла страшная рана. Иные бы канули в пучине скорби, но этот собрался и посвятил все помыслы цели. Время слабости осталось позади, теперь лишь гнев, лишь месть, лишь… мрачная обреченность. Верил ли сам абориген в то, что сможет уцелеть?

— У вас в горах растёт много чертополоха, верно?

Она просто хотела направить его внимание на что-то иное. Хотя бы из милосердия.

Проследив за взглядом Миверны, мужчина взглянул на свои высокие шерстяные чулки. Клетчатый узор выступал над голенищами видавших виды сапог и на него налипли колючки.

— Черто-полох? Так вы зовёте тэнас на равнинах, а?

— Ну, наверное.

— Эта живучая колючка везде есть, цепляется к одежде, к животным, она неприхотлива и неистребима, как мы. И такая же упрямая.

Чертополох с треском отстал от шерсти.

— Я сделаю этот сорняк гербом своего клана, клянусь перед лицом Матери-Горы, так и будет!

— А сейчас какой у вас герб?

— Фонарь и ягнёнок на чёрном поле.

Лоб Мив пошёл складками:

— Такой странный. А… прости, на самом деле я не разбираюсь в гербах.

Горец отмахнулся.

— Этот герб описывает начало нашего клана. Мой отец и мой дед были вождями, но мой прадед был пастухом. Он пас овец и коз в горах, защищал стада от зверья и чудовищ, искал заблудших ягнят ночами. Он был хорошим пастухом, и иногда, после тяжёлого дня целую ночь бродил меж скал и холмов, по лесам, ища пропавшего ягненка. Даже в самую лютую непогоду. Однажды в середине весны, когда в горах бушевала буря, он вновь искал, неся в руке фонарь. Поиски привели его сюда, в долину на ничьей земле, где подле прекрасного озера прадед решил основать собственный клан и построил первый дом для своей семьи. На протяжении трёх поколений число его потомков, а также чужаков, примкнувших к новому клану, росло. — Вдруг грубое заросшее лицо превратилось в жуткий оскал кривых зубов с расчерченным венами лбом и глазами дикого зверя. — А потом их всех перебили.

Миверна предпочла на время отвернуться, ведь столь сильное проявление столь тяжёлых эмоций приводило басилпа в замешательство. Её народ был намного спокойнее, терпеливее, деликатнее иных людей.

***

Двое забирались выше в горы, где царствовала дикая природа и лишь изредка появлялись признаки разумной жизни. Иногда они обходили стороной какие-то древние руины; каменные колонны, обмотанные истрёпанными ветром лентами. Край был безлюдный, как говорил Маркас Хаттан. Сотни и тысячи лет назад здесь, возможно, лежали древние царства, а за сотни и тысячи лет до них, — другие. Но то время прошло, Хребет обновился и в глубине Туманных гор поселился клан Хаттан.

Горец шёл по следу, порой рыская из стороны в сторону, когда тот пропадал. Маркас знал эти горы, а потому раз за разом находил след вновь, пробираясь по тайным тропкам, замечая то, что для чужака было тайной. Холодало всё сильнее и ночами он стал укрываться видавшей виды шкурой. Скафандр Миверны надёжно храни её от морозов.

На четвёртый день пути они выбрались на гребень скальной гряды, у подножья которой паслось стадо диких коз. Маркас оглядел величественный пейзаж и надолго остановился замер так, о чём-то думая.

— Что-то не так?

Ответа не последовало. Горец молча водил взглядом по другим скалам, прислушивался к ветру, носившему блеяние.

— Я знаю, куда они идут, — заключил он наконец. — Там, выше, за пределами леса, начинаются пещеры Ба-Локурат. Это путь в глубь под горы.

Мив подняла голову чтобы тоже обозреть монументальный хребет. Он казался неприступным для тех, у кого не было крыльев, а особенно поражал пик Элборос, — самая высокая гора изведанного мира. Вокруг неё почти что непрестанно ярилась снежная буря.

— Там опасно?

— Смертельно. Жители этих пещер когда-то обитали на поверхности, были могучим и славным народом великанов, магов, зодчих. Но вечны лишь горы. Теперь место их во мраке и гостям в пещерах не рады.

— Но зачем тогда кому-то…

— Не знаю. Но если мои догадки верны, Миверна Янг, это хорошо, что те двое идут именно к Ба-Локурат. Мы должны рассчитать так, чтобы настигнуть их раньше, чем доберутся, но и достаточно близко ко входу. Так у нас будет больше шансов на победу.

— Почему?

— Потому, — ответил горец, взбираясь в седло, — что мои кровные враги — маги Смерти, и видит Мать-Гора, отомстить им как следует будет очень непросто!

***

Владимир.

— Знаешь, мне ведь никогда не приходилось заниматься лесозаготовкой…

— Всё бывает в первый раз, — пожал широченными плечами Хэмиш.