Пустота внутри

— Боги благосклонны к нам, — рассуждал горец, глядя под ноги своей лошадке. — Если поторопимся, то выйдем на более свежий след до того, как соберутся тучи. Хотя излишняя спешка может привести в засаду — грендели тупы как камни, но их звериная хитрость восполняет слабость разума.

— Грендели? То есть, — Миверна глянула на ближайший след, — ты знаешь, кто напал на деревню?

— Не уверен, — ответил Маркас Хаттан, и по нему было видно, что этот человек не привык чувствовать неуверенность. — Когда безумие перестало застилать глаза и я посмотрел на следы, сразу узнал их. Грендель разорил деревню.

— Это зверь?

— Если бы это был зверь, — вздохнул горец, — нам не пришлось бы искать и мстить. Грендель обладает разумом. Слабым, диким, но всё же.

— Какой он? — спросила Мив через время, когда лошадки переходили широкий ручей, бежавший с гор к озеру. — Чего мне ждать?

— М-м-м… Взрослый — два-два с половиной штека1 в высоту, кожа прочнее камня, когти и зубы — тоже. А они у гренделя огромные. Но самое страшное, — мышцы! Среди горных гигантов эта порода не самая большая, но самая сильная, самая свирепая, самая кровожадная. Больше драки любят лишь одно, — сидеть в засаде. Обожают это, прячутся и следят, как добыча подбирается ближе, предвкушают. Особенно молодые.

Он сплюнул с отвращением.

— Голодный грендель пахнет разогретым камнем, поэтому животные не чувствуют его, а человек не чувствует и подавно. Пока не становится слишком поздно. Мой кровный враг уже не юнец, — взрослый, матёрый, прятаться трудно, но всё равно держи глаза открытыми, а оружие готовым… Даже днём.

# # 1 Штек — снаряд для традиционной спортивной игры гэланских горцев штек’кмар, представленный в виде бревна для метания; традиционная гэланская мера длины. Длинна штека, как правило, составляет два метра.

Уже некоторое время дорога шла круто в горку, пока двое не выбрались к скальной гряде, обрамлявшей долину. Миверна придержала лошадь и оглянулась. Солнечный свет отражался от высокогорных ледников, заставляя их сверкать подобно белому кварцу; густые, нетронутые леса шумели, провожая путников, — живописное и дикое место избрал клан Хаттан.

Остаток дня двигались с редкими остановками на отдых. Порой Мив предлагала провести разведку с воздуха, но горец этого не одобрял. Он заявлял, что летать в горах — чистое безумие, особенно если ты маг, а не дракон. Что бы это ни значило.

Когда они выбрались к реке солнце уже почти завалилось за горы, и мир погружался в молодые сумерки. Маркас указал вверх по течению, куда вёл след. Читать его на голышах стало труднее, но со временем воин словно перестал обращать на это внимание и уверенно вышел к броду. На противоположном, более высоком берегу было раскидистое дерево, пшат, как назвал его абориген. Под кроной кругом расположились небольшие камни для сидения.

В ямке посередине круга лежала кучка пепла с фрагментами сожжённой древесины и костей. Опустившись на колено, Маркас накрыл пепел ладонью, затем обошёл камни, прошёлся над водой, задержался в большом ежевичном кустарнике поодаль.

— Пепел едва тёплый, кости — кабаньи, а вот в тех зарослях долго стоял грендель. Именно стоял на одном месте. Смекаешь, что это значит, Миверна Янг?

— Нет, — ответила Мив, спешившись и присев несколько раз для разминки.

— Это значит, что он был здесь не один, а с людьми. Или с гномами. Скорее с людьми. Вон там и там следы сапог с гладкими подошвами: два человека, мужчина и женщина, судя по всему. Хм. И запах.

— Запах?

— Земля в кустах пропахла падалью, растения — тоже. Зловонье почти испарилось, но не вполне. Я чую.

Басилпу нечего было на это ответить.

Постояв немного в раздумьях, горец взглянул на небо.

— Пойду на охоту, останься здесь, заночуем, а завтра будем идти весь день. Покорми лошадей и держи ухо востро.

Маркас вернулся через три часа, в полной темноте, неся кабанью тушу на плечах и надломленный окровавленный кол в руке. Он подвесил тушу за задние ноги на одной из ветвей пшата и стал умело свежевать. Кровь стекала в вырытую ямку; в другую горец поместил внутренности кроме сердца, которое сразу же бросил в огонь. Вскоре над пламенем появилась кабанья нога, а мужчина уселся наконец и стал водить ко клинку тесака точильным бруском.

— Мы пользуемся этим местом во время путешествий, Миверна Янг. Удобное, рядом с широким бродом, дорога какая-никакая есть. Они тоже отдыхали здесь. И грендель был рядом. — Нож улёгся в ножны. — Понимаешь?

— Это неестественно, да?

— Ха, — мрачно выдал Маркас, — вот уж точно! Вся эта история… Грендели — пещерники, обожают ущелья, устраивают засады недалеко от логовищ. Любой человек — пища для них и много славных мужей погибло в их пастях.

— А этот явился к вам невесть откуда, всех убил, но никого не съел.

— Га! Понимаешь! Вот что я скажу тебе, Миверна Янг, приготовься к тому, что мы встретимся с чем-то большим и более опасным, чем один грендель… И когда мы это встретим, я отрублю этому голову!