Пустота внутри

По знаку большой женщины, две другие, поменьше, стали приводить остальных мужчин в чувство. Тот, кого звали Маркасом, надолго выпал из реальности, полностью погрузившись в меланхолию, а потому его дама сердца приказала вести всех лошадей в долгий дом.

— Ночь проведём там, а утром вместе с дымом пошлём останки в чертоги предков, — повелевала она. — Ты, незнакомка, можешь разделить с нами тепло и пищу в это тёмное время. Твой спутник тоже. Расскажете, кто вы такие, откуда и что за магическая сфера парит там. Вы маги?

— Мы… э… маги? — Миверна на миг растерялась, но лишь на миг. — Что-то вроде. Маги-путешественники.

— Понятно, понятно. Этнологи из Круглых Врат? Раньше вы не летали на волшебных шарах по небу, совсем смерти не боитесь?

— Ну...

— Одеяния у вашего брата становятся всё причудливее. Стыд и срам, я могу видеть все очертания твоего тела! Но да ладно, не время. Я Лиллиас, этот плачущий муж — мой жених Маркас, а остальные, которых ты побила, воительница, есть его братья и кузены.

Большая женщина упёрла руки в бока, пристально глядя на басилпа.

— Миверна Янг, — Мив решила, что в сложившихся обстоятельствах можно было отойти от протокола, — этнолог… из… Круглых Врат.

Лицо Лиллиас пошло удивлёнными морщинками. Казалось, она не поверила, хотя минуту назад сама предположила это. Но выяснять правду было недосуг.

— Вот, что, девочка, бери своего заморенного приятеля и иди за мной. Отныне вы гости и видят боги, тяжёлые времена не отменяют законов гостеприимства, а лишь делают их ещё важнее! Ночи у нас холодные, напасть может вернуться в любую минуту! Если так случится, мы будем во всеоружии, но с холодом тоже придётся повоевать! Финола, пригляди за мужчинами пока они будут разжигать костёр, надо поесть!

— Да, госпожа, — ответила служанка с длиной косой.

— Меррон, заготовь компрессы от ушибов! Миверна Янг так поколотила Хэмиша и Алпина, что они вряд ли смогут скоро встать на ноги! Маркас тоже весь в синяках!

— Да, госпожа, — ответила служанка с веснушчатым лицом.

Владимир, словно нерешительный тушканчик, приблизился к Мив.

— Что тут творится? Я чуть не помер от страха.

— Здесь творится сюрреализм, — последовал ответ. — И да, я цела, спасибо. Скафандр поцарапался, но скоро он сам себя восстановит. Идём, чувствуешь, как холодает?

Художник с силой выдохнул и заметил облачко пара.

— Может, лучше вернёмся в ковчег? Там всяко безопаснее.

— Иди, а я не могу упустить случай и не попытаться узнать о новом обитаемом мироздании. Это было бы саботажем моей основной миссии.

— Сейчас для этого неподходящий момент! Твоя основана миссия — вернуться домой!

— Пройдут часы прежде чем ковчег вновь сможет прыгнуть, и проводить их в тесной камере без удобств — не самое лучшее решение. Особенно, когда альтернатива весьма заманчива. Я пошла.

Подумав немного, Владимир пожал плечами и тоже отправился в глубь разорённой деревни.

Большая женщина выбрала уцелевшую половину самой большой постройки, — долгого дома, в котором прежде проводились собрания кланового совета. Внутри сохранились два очажных места из пяти и некоторые скамьи, а на стенах остались старые шкуры, в которые можно было укутаться. Лошадей устроили в более-менее целой конюшне рядом.

Мужчины встали на стражу. Выглядели они неважно, однако гордость ныла больше помятых боков, — подумать только, их поколотила какая-то чужачка с огромной головой!

Женщины разожгли огонь и, ловко соорудив подставки для вертелов, подвесили котлы. Пока огромная Лиллиас вела беседу с Миверной, сидя на длинной лавке, землянин тихо устроился в сторонке с бумагой и углём, а в котлах закипала вода.

— Представлюсь как положено. Я Лиллиас из клана Танистри, третья дочь тана Грегора Танистри, господина Ундеброка. — Лицо большой женщины сделалось весьма высокомерным, но ненадолго, потому что взгляд опустился к мужчине, чья голова лежала у неё на коленях. Пухлая красная ладонь провела по лысому скальпу. — А это Маркас Хаттан, третий вождь клана Хаттан… того, что осталось от клана. Эти вот побитые, его братья, кузены и друзья. — Она умолкла ненадолго, отгоняя от сердца боль. — Мои служанки Меррон и Финола. Теперь отвечайте, раз уж боги свели нас под одной крышей, что вы знаете обо всём этом, что видели? Кто напал на Крогбюрн?

Чужаки переглянулись украдкой.

— Нам нечего сказать, почтенная Лиллиас. Мы заметили с неба поселение, а когда приблизились, застали всё таким каким вы это видите. Мне очень жаль.

Грудь женщины монументально приподнялась и опустилась. Владимир быстрее заработал углём, выводя на бумаге её некрасивые в общем-то, но притягательные черты лица. Притягательные внутренней силой. Глаз художника особенно остро подмечал такие вещи, порой невидимые для обывателей, смотрел не только на форму объекта, но и заглядывал вглубь, улавливая его особый, потаённый характер. Без этого ни один портрет не «оживал».

Фрагмент 1.2.