Пустота внутри

Колдунья взвизгнула, — из пасти шакальего черепа вырвался сгусток энергии, разбрасывавший протуберанцы в полёте. Горец метнулся в сторону, а потом ещё раз и ещё. Он едва разминался с гибелью, пока взбесившаяся чаровница изрыгала нескончаемый речитатив. Скафандр в режиме силовой брони и экзоскелета никак не помог прекратить шквал атак, незримое поле упорно отбрасывало Миверну прочь. А потом произошло что-то необъяснимое, — женщина вдруг осеклась, воспарила над землёй в конвульсиях, посох выпал из скрючившихся пальцев, голова запрокинулась и из глаз вырвались языки фосфорного огня. Вмиг её тело иссохло и мумия с обугленными глазницами глухо ударилась о камни.

Всё кончилось.

Фрагмент 1.6.

Тяжело дыша, Маркас приблизился и замер над останками. Выражение в его глазах отсутствовало, полностью отражая пустоту, царившую внутри. Медленно, заставляя себя с большим трудом, он отделил голову от тела, просто потому, что обязался сделать это и слово своё должен был сдержать. Силы вышли из тела, он упал на колени и только вонзившийся в землю клинок не дал лечь.

— Сделано, — прошептал гэлан, уставившись на мумию, — свершено, Мать-Гора, свидетельствуй… Ступайте с миром, вы отмщены…

В чистом горном воздухе — Мив не сразу поверила, что видит это — проступили фигуры. Мужчины и женщины, дети и старики. Они окружили воина большой толпой, молчаливые, но благообразные, с выражениями покоя на лицах. Сама Миверна оказалась внутри этой толпы призраков, ничего не ощущая кроме тревоги, хотя фантомы улыбались и ей тоже. Датчики скафандра не улавливали никаких отклонений, с точки зрения ИИ ничего не происходило, встроенные камеры не регистрировали ничего кроме Маркаса.

— И пусть предки знают, что мы чтим… мы чтим Уклад…

Призраки разорённой деревни исчезли. Маркас отпустил меч, который перестал сиять, и упал без сознания с влажным от слёз лицом.

Басилп поспешила к нему, чтобы осмотреть, но кроме признаков сильнейшего переутомления смогла обнаружить только одну серьёзную рану, — последствие случайно задевшего плечо сгустка энергии, так называемого «заклинания». В том месте кожа почернела, наличествовал значительный некроз тканей с сопутствующим выделением гноя и распространявшимся воспалением. Поняв, что происходит, Миверна одним прыжком поднялась на холм, порылась в седельной сумке и выудила оттуда большую земную аптечку, которую Владимир таскал в своём рюкзаке, а перед расставанием вручил ей. Не зря, ох не зря он проявил такую предусмотрительность!

При помощи хирургических инструментов, она смогла удалить мёртвые ткани и остановить распространение некроза, после чего накачала горца антибиотиками, обработала и зашила все открытые раны. Всё это время Маркас пребывал в забытьи столь глубоком, что анестезия не понадобилась. Он так и не очнулся. Ни когда она взваливала его на плечи, ни когда несла на себе, передвигаясь длинными прыжками, ни когда к нему в качестве ноши добавилась громадная отрубленная башка гренделя. Почему-то басилп поняла, что этот жуткий трофей нужно забрать.

///

Эсфирь.

Когда белая великанша утащила мужчину на себе, было уже недолго до заката. Однако шло время и на каменистой пустоши в подошвах горы ничего не происходило. Лишь когда сумерки начали сгущаться, из широкого зева пещеры выскользнула тёмная фигурка и устремилась к месту схватки.

Склонившись над иссушенными останками Джалилы, фигура на некоторое время замерла, молча вытирая слёзы краем капюшона. Спохватившись, она обошла тело молодого некроманта, вокруг которого уже свернулась лужа крови, и подняла с камней его голову. Затуманенные зрачки Хариза медленно повернулись в глазницах, губы зашевелились. Ему было смертельно тяжело, ведь лишь только магический камень-артефакт в переносице, некогда подаренный учительницей, не позволял отойти в Палаты Зенреба.

— Хариз, ты жив, слава повелителю, — всхлипнула Эсфирь, держа голову в дрожащих руках.

Белые губы продолжали шевелиться, глаза скосились вправо.

— Я понимаю, но это невозможно! Хариз… Хариз, послушай, я не смогу! Она выгорела дотла! Хариз, она полностью себя выжгла! Да посмотри же сам!

Отрубленная голова была развёрнута к мумии, губы замерли, а по холодным щекам медленно пролегли дорожки слёз.

— Она выжгла себя, — повторила Эсфирь, чьи изящные тонкие руки дрожали всё заметнее, — потеряла контроль и взяла больше, чем смогла выдержать… Я… я ничем не могла помочь, Хариз… я не воин, ты же знаешь, я создаю слуг, а они остались под землёй… прости, я ничего не могла сделать…

Голова Хариза прекратила шевелиться, словно и впрямь умерла.

Эсфирь тем временем достала из своей сумки маленькую бутылку, которая на глазах выросла до нужного размера и была наполнена смесью травяных настоек, образовавших бальзамирующую жидкость ядовито-зелёного цвета. Взяв бутыль в одну руку, а голову — в другую, Эсфирь надавила и протолкнула Хариза сквозь стекло внутрь.