Пушистая катастрофа

Китель я снимала трясущимися от злости руками, поэтому пуговицы расстегивала долго. Волк не пытался меня остановить. Круглыми от шока глазами он следил за мной, забыв опустить руку. Китель полетел на пол, и я принялась за рукав рубашки. С трудом расстегнула мелкие пуговицы, отстраненно ужаснувшись тому, что стражники вынуждены были мучиться с этим каждый день, и закатала рукав.

А голую руку сунула волку под нос.

– На. Кусай. Проверим, что будет.

– Ты с ума сошла? – спросил он, отведя мою руку от своего лица.

– Нормальная! – рявкнула я нервно. Вышло не очень убедительно, но не это сейчас было главным. – А ты должен быть польщен, мне для тебя ничего не жалко.

Кусай давай, и пойдем уже спать.

– Я же тебя загрызу, – сказал он и выглядел в этот момент совсем беспомощным.

Меня это возмутило так, как не должно было бы. Потому что Хельму пытался проявить заботу, а мне в его словах чудилась откуда-то взявшаяся снисходительность.

– Я, как ты мог заметить, тарса. А тарсы – нечисть мелкая и, чего уж стесняться, в дикой среде мало для кого представляющая угрозу. Но даже так я смогла стать высшей, обрести силу и как-то прожить почти двенадцать лет. Двенадцать лет, босс. В лесах, в горах, на улицах всяких городов. Я много где выживала и много из чьих лап вырвалась. И просто поверь: нестабильный оборотень меня совсем не пугает. Так что я просто предлагаю тебе меня сейчас укусить, убедиться, что я несъедобная, и перестать себя мучить. Ну?

Я выдернула руку из его пальцев и снова сунула ему под нос. К тому, что он меня в конце концов укусит, готова была, даже представляла, как буду гордиться шрамами, если они останутся. Но совсем не ожидала, что, не ограничившись одним болезненным кусем, волк схватит меня за плечи и приложит о стену.

Нервный смешок вырвался против воли.

Хельму укусил за плечо, совсем не там, где я предлагала. Сжал со всей дури клыки, собираясь, кажется, действительно вырвать из меня кусок.

Все, на что меня хватило, – короткий судорожный вздох.

Форменный жилет, что мог бы немного ослабить натиск клыков и защитить кожу, я перестала носить уже давно. Не нравилось мне, как он сжимает ребра, казалось, я в нем задыхаюсь. Потому лежал сейчас мой жилет где-то в командорском кабинете, а я стояла в коридоре дома Хельму и чувствовала, что меня едят…

В памяти ярко вспыхнуло воспоминание, как Эдит сравнивала мои клыки с клыками своего бешеного отца, «совсем такие же», сказала она тогда. Соврала.

Остановился он, только когда я не сдержалась и заскулила. Отстранился, ошалело глядя на меня.

– Проклятие…

– Ты мне должен новую рубашку, – сказала я, переведя дыхание. Все плечо было мокрым от моей крови и его слюны. Руку дергало от боли. – Неужели я оказалась на самом деле вкусной?

– Прости.

Он медленно, осторожно разжал пальцы, отпуская меня, и отошел на шаг. Потом на всякий случай еще на один.

– За что? – не поняла я. – Это же была моя идея. Лучше скажи, как ощущения?

Признаться, я рассчитывала, что ты меня только немного надкусишь и сразу плеваться начнешь.

– Я… увлекся, – неохотно признался волк.

– В смысле, я правда такая вкусная или тебе просто хотелось чего-то пожевать? – дотошно уточнила я. – Если пожевать, то мы можем спуститься на кухню. Вдруг в холодной сырое мясо осталось.

Хельму передернул плечами и предложение мое отклонил.

– Нужно обработать твою рану, – сказал он.

К тому моменту, как волк вернулся со всем необходимым, я успела закинуть китель на кресло в его спальне, снять ботинки и устроиться по центру кровати, раскинув руки в стороны.

Место укуса ныло, но это была не высокая цена за возможность снова пробраться в логово волка.

Когда Хельму показался в дверном проеме, я спросила, не поворачивая к нему головы:

– Есть еще желание меня погрызть?

Прежде чем ответить, он долго к себе прислушивался и в итоге неуверенно сообщил:

– Что-то не помогла она тебе, – вредно заметила я.

– Без чешуи невозможно создать артефакт, способный защитить от любого вида магического воздействия. В этот раз повезло командору. – Он передернул плечами. – Может, превратишься? Пол холодный.

Я посмотрела на свою ладонь. Бледную и совершенно человеческую.

Интересно, что бы увидела на ней гадалка? Чью судьбу?

– Да что-то не хочется. Мне и так нормально, – подняв глаза, я встретилась взглядом с Зафрэ. – Ты не выглядишь расстроенным.

– Я облажался, и это меня раздражает, – пожал плечами он, – но не вижу причин для расстройства. Если командор хоть вполовину так благоразумен, как о нем говорят, очень скоро я покину эту камеру.

– Какое… самоуверенное заявление, – пробормотала я.

Мне казалось, что в камере, за прутьями клетки, он будет выглядеть подавленным, может даже сломленным. Но единственное, что расстраивало Зафрэ в его новом положении, – некрасивая одежда и жесткая кровать. Он не казался побежденным.

Это бесило и восхищало одновременно.

– Анха, – Зафрэ кашлянул. В глазах его загорелся нездоровый огонек исследователя, – позволь узнать, не чувствуешь ли ты пробуждения силы? Прошло уже достаточно времени, есть какие-то результаты?

– Дар.

– Что?