Пух и прах

– А ты сама скольких знаешь?

– Не знаю я никаких Домиников, – ответила Мерси. У нее был тоненький голосок, в котором безошибочно слышался южный говор.

«Нет, она не из Огайо, а из какой-то другой дыры вроде Арканзаса или Теннесси», – подумал Уиллис.

– Вишь, она никаких Домиников не знает, – усмехнулся Доннер.

– А ты, Жирный? – Уиллис испытующе посмотрел на осведомителя.

– Ты же, кроме имени, ничего мне не сказал! Не много ли ты от меня хочешь? – отозвался он.

– Две недели назад он крупно влетел на деньги. Возможно, проигрался – две недели назад как раз был чемпионат по боксу, – добавил Уиллис.

– Нашел чем удивить! Все мои знакомые, кто делал ставки на том чемпионате, продули кучу бабла, – покачал головой пузан.

– Сейчас он сидит без гроша в кармане. И планирует провернуть какое-то дельце, – промолвил Хэл.

– Значит, Доминик?

– Ага, – кивнул детектив. – Его еще Домом называют.

– Из какого он района?

– Мы не знаем, – развел руками Уиллис. – Кореш у него живет в Риверхеде.

– Фамилия кореша?

– Ла-Бреска.

– Что-нибудь интересное на него есть?

– Ничего. Ни приводов, ни судимостей, – покачал головой сыщик.

– Как думаешь, этот твой Дом когда-нибудь срок мотал?

– Понятия не имею. Но вроде он имеет отношение к некоему готовящемуся де́льцу.

– И тебя интересует это дельце? – уточнил осведомитель.

– Да. По его словам, об этом дельце говорит весь город.

– Да у нас город постоянно о чем-нибудь говорит, – отмахнулся Доннер. – Мерси, черт бы тебя подрал! Че ты там роешься, а?

– Продукты раскладываю, – отозвалась девушка.

– Отойди, на хрен, от холодильника, ты меня этим бесишь!

– Так лучше ж, если все аккуратно лежит, – промолвила Мерси.

– Ненавижу южный говорок, – с чувством промолвил Доннер. – А ты? – Он повернулся к Уиллису.

– Мне нормально, – пожал плечами детектив.

– Половины ни хрена не разобрать. Говорят так, будто им полный рот говна насрали.

Девчушка закрыла холодильник и направилась к шкафу. Открыв его, она принялась возиться с пустыми вешалками.

– А сейчас что ты делаешь? – раздраженно осведомился Доннер.

– Просто порядок навожу.

– Хочешь, чтобы я тебя вышвырнул отсюда с голой жопой на улицу? – спросил толстяк.

– Нет, – тихо промолвила Мерси.

– Тогда завязывай копаться в шкафу!

– Ладно.

– И вообще, тебе пора одеваться.

– Ладно.

– Давай, пошла! Иди одевайся! Сколько сейчас времени? – Доннер повернулся к Уиллису.

– Почти полдень, – ответил Хэл.

– Все, дуй одеваться! – приказал толстяк.

– Хорошо. – Девушка вышла.

– Сучка бестолковая, – проворчал Доннер. – И на хрена ее держу? Толку никакого.

– Я думал, это твоя дочь, – промолвил Уиллис.

– Что, правда, поверил? – осклабился осведомитель.

С трудом взяв себя в руки, Уиллис вздохнул и спросил:

– Ну, так что скажешь?

– А что сказать-то. – Доннер развел руками. – Прямо сейчас мне тебя порадовать нечем. Пока по нулям.

– Ну, мы можем чуток и обождать.

– Время сильно поджимает?

– Информация нужна чем раньше, тем лучше.

– О каком конкретно готовящемся дельце идет речь? – уточнил осведомитель.

– О вымогательстве. Наверно.

– Значит, Доминик… – задумчиво произнес Доннер.

– Да.

– А еще его кличут Дом, так?

– Именно.

– Ладно, – кивнул осведомитель, – поспрашиваю. Может, и удастся чего узнать.

Из другой комнаты показалась девчушка. Теперь она была в мини-юбке, белых колготках в сетку и лиловой блузке с глубоким вырезом. На губах алела яркая помада, веки подведены зеленым.

– Уже пошла? – спросил Доннер.

– Да.

– Пальто надень.

– Хорошо.

– И сумочку захвати.

– Ладно.

– С пустыми руками можешь не возвращаться, – предупредил Доннер. – Поняла?

– Поняла. – С этими словами девчушка направилась к двери.

– Я тоже пойду, – вздохнул Уиллис.

– Я тебе звякну, – пообещал толстяк.

– Хорошо, только давай побыстрее, ладно?

– Ненавижу выходить на улицу, когда такой собачий холод, – с тоской промолвил Доннер.

* * *

Девчушка не спеша спускалась по лестнице впереди Уиллиса, на ходу застегивая пальто. На ее плече покачивалась сумочка.

– Откуда ты родом, Мерси? – спросил детектив, нагнав ее.

– Спроси Жирного, – ответила она.

– Я, вообще, тебя спрашиваю.

– Ты легавый?

– Да, – честно ответил Уиллис.

– Я из Джорджии.

– И когда ты перебралась к нам в город?

– Два месяца назад.

– А лет тебе сколько?

– Шестнадцать, – тихо ответила девушка.

– И какого лешего ты забыла у Жирного Доннера? – с чувством спросил Хэл.

– Не знаю. – Не глядя на полицейского, она, повесив голову, продолжала спускаться по ступенькам.

Они подошли ко входной двери. Уиллис раскрыл ее, и с улицы в парадную немедленно ворвался ледяной ветер.

– Почему ты от него не уходишь? – спросил сыщик.

– А куда мне податься? – спросила она.

Спустившись с крыльца, Мерси, цокая каблучками, направилась прочь по улице, профессионально покачивая бедрами.

* * *

В тот же день, в два часа дня, умерла не приходя в сознание семнадцатилетняя девушка, находившаяся в кабриолете, который врезался в ограждение, пытаясь избежать столкновения с горящей машиной Скэнлона.

Запись, сделанная в журнале врачом больницы Буэна-Виста, была простой и краткой: «Вторичная причина смерти – черепно-мозговая травма».

IX