Читаем Прожорливое Средневековье. Ужины для королей и закуски для прислуги полностью

Во-первых. Take payndemayn and of þe self mylke переведено как «Возьми пейндемейн и то молоко», хотя скорее всего имелось в виду «возьми пейндемейн и сделай из него молоко», то есть разведи муку чем-то до состояния «молока». Кстати, пейндемейн — это не только мука, но и хлеб из такой муки, потому в рецепте вполне могут быть хлебные крошки. Они не так завариваются, как мука, и это объясняет дополнительное добавление белков для загущения.

Во-вторых. Потроха в соусе. Зачем там резаные вареные белки? И почему желтки потом сырые и их надо жарить, если вот же, вареные остались. Но если трактовать как «взбей желтки, добавь и завари ими», то получается классная воздушная вариация бешамель.

В-третьих. Желтки. В другом месте книги сам переводчик оговаривается, что «смешай с жидкостью» — это, наверное, все-таки «размешай». Кстати, в английской версии рецепта нет ничего про «натри». Только «покрась им и посыпь сладким порошком». А слово «fry» в староанглийском вообще синоним слова, означающего дословно «счастливое единение». Ничего общего с жаркой.

Так что в моей интерпретации рецепт выглядит так.

Примерно по 150 граммов куриных сердец и желудков 15 минут проварить в воде, откинуть, порезать. Сложить в кастрюльку, залить молоком, чтобы скрылись, и тушить еще минут 30 (до готовности желудков). Столовую ложку муки размешать в половине кружки молока / воды, через сито влить в мясо, помешивая. Белки двух яиц взбить, вмешать в соус, дать закипеть (завариться, оно густое, уже не кипит, а звонко булькает). Немного шафрана запарить чайной ложкой кипятка, смешать с разбитыми желтками. Вмешать это в соус, слегка погреть, но больше не кипятить. Посыпать сладким порошком (имбирь, корица, гвоздика и лавр, но я без лавра). Я еще и посолила.

Было съедено с рисом. Очень вкусно. «Пушистый», пряный, густой сливочный соус, нежное мясо, просто объедение. Вполне современный вкус, можно, наверное, и без шафрана, акцентировав вкус соуса на перце. Но это уже вариации.

<p>Мясо в густом соусе</p><p>(The Forme of Cury, Англия, 1390 год)</p>

Возьми кур, или кроликов, или телятину, или какое другое мясо, наруби на большие куски. Промой и хорошо свари. Истолки (не?)бланшированный миндаль и протри с бульоном; добавь коринку, сахар, порошок имбиря, тушеные в жире травы, лук и соль. Если получилось слишком жидким, подмешай рисовую муку или что-нибудь другое, подкрась шафраном.

Был уже вечер накануне пира, и я очень устала, потому утиная грудка была не сварена, а тоненько нарезана, слегка обжарена, тертый миндаль смешала с бульоном, вылила в сковороду к мясу, чуть потушила.

В другой сковородке на масле обжарила листья шпината, листья свеклы, потом добавила рубленую зелень кинзы и петрушки. Тушеные травы выложила в мясо, туда же большую горсть изюма. Еще потушила. Так как делалось в сковороде, лишняя влага выпарилась и соус был густой без дополнительных плясок.

Это было вкусно. В зависимости от используемого мяса и трав вкус будет меняться.

<p>Ангелина Быкова (Hell’s Kitchen Daughters / Адской кухни Дочери)</p>

(Фотограф Е. Лызлова)

Мы — Адской кухни Дочери, энтузиасты исторической кухни. Готовим средневеково. В своем кулинарном творчестве мы опираемся на достоверные свидетельства эпохи (предметы материальной культуры, кулинарные книги, изобразительные источники, литературные произведения). Наша цель — популяризация средневековой культуры и развенчание мифа о темном немытом Средневековье.

VK: https://vk.com/hellskitchendaughters

<p>Блюдо для бандитов и проституток, или История о том, что все рецепты надо читать в оригинале</p>

Когда Адской кухни Дочери впервые вывезли кабак на ролевую игру, нашим фирменным блюдом стало «Блюдо для бандитов и проституток».

«Берем апельсины и лимоны, моем, апельсины чистим, разбираем на дольки и разрезаем дольки пополам так, чтобы получилось красивое солнышко. Лимоны режем ломтиками, потом все это подрумяниваем на сковороде. Лучше не делать слишком тонко, иначе развалится. Яйца взбить с сахаром, добавить немного свежего молока. Перевернуть цитрусовые и залить сладкой яичной смесью, довести до готовности и так подавать».

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги