Проучить мажора

Ее взгляд смещается к моему рту и застывает на нем, будто примагниченный. Время и пространство вокруг резко перестают существовать, а секунды плавятся в вечность. Создается ощущение, что сейчас существуем только мы с Машей. Наши глаза и наши губы…

— Эй, вы че раскисли?! Валить отсюда надо! — над самым ухом раздается Сенькино сдавленное шипение, и я совру, если скажу, что этот момент не войдет в топ пять главных обломов моей жизни.

Мы с Машей синхронно вздрагиваем и переводим глаза на явно взвинченного подростка. Он глядит на нас так, словно мы умалишенные. Ну еще бы, нас в любой момент могут сцапать бандиты, а мы тут сидим и практикуем мурашковызывающие зрительные контакты.

— Да-да, конечно, — Зайцева торопливо кивает. — Руки в ноги и бежим.

Девчонка пулей срывается с места, и мы с Сеней, подхватив матрас, устремляемся следом за ней. Кажется, наш побег удался. Осталось лишь в целости и сохранности добраться до Машкиного дома.

Глава 43. Путь сердца.

Стас

— Что здесь делает моя тачка?! — в ужасе восклицаю я, увидев свою Ариэль у самых ворот офиса Мансура.

— Ну я это, — Сеня в легкой растерянности чешет затылок, — решил, что вам помощь скорее нужна. Сколько бы я, по-твоему, этот матрас на себе пер?

— А ключи ты где взял?! — продолжаю недоумевать я.

— Так Ленка их в бане нашла, когда прибиралась, — сообщает он. — Я, как понял, что вас повязали, сразу домой рванул, за подмогой… А Ленка мне говорит: «Их скорее всего наверху заперли. Там всех провинившихся запирают». Ну я и подумал, что вам надо как-то помочь выбраться. А потом увидел твой матрас, и паззл в моей голове сложился.

С этими словами этот пускай довольно смекалистый, но все же в край оборзевший юнец распахивает мою тачку и по-хозяйски запихивает в нее мой матрас.

— А ты, я смотрю, освоился, да? — саркастично бросаю я, выдергивая из его рук ключи.

— Ну да… А че такого-то?

— А ниче! Жизнь тебя, походу, вообще ничему не учит! — не унимаюсь я. — Когда ты наконец поймешь, что брать без спроса чужие тачки НЕЛЬЗЯ?!

Тот случай, когда Сеня забурился в мерин Мансура и разбил его об фонарный столб, никак не дает мне покоя.

— Стас, я разделяю твой гнев, но давай признаем, что в сложившейся ситуации без Сеньки нам пришлось бы туго, — резонно замечает Маша. — И умоляю, сядь уже за руль! Нас в любую секунду могут поймать!

Сцепив зубы, я подавляю внутренний порыв отчитать нерадивого подростка и плюхаюсь на водительское сиденье. Бедная моя русалочка! Столько всего пережила за последние дни! Как только вернемся в город, сразу же загоню ее на мойку и оплачу самый дорогой тариф. Деточка заслужила, чтоб ее побаловали.

До дома Зайцевых мы едем в напряженный тишине. Каждый занят своими мыслями и не спешит делиться ими вслух. Машка, отвернувшись к окну, грызет ноготь на большом пальце. Сеня, притесненный матрасом, нервно барабанит пальцами по сиденью.

— Думаете, Мансур это просто так оставит? — озвучиваю то, что беспокоит меня больше всего. — Не предпримет попытки отомстить?

Я паркуюсь напротив обшитой сайдингом избушки и испускаю тяжелый вздох.

— Вряд ли, — после недолгого молчания отвечает Маша. — Мы-то с тобой уедем, а вот Сенька и родители здесь останутся…

— Да че он мне сделает, Марусь? — подает голос пацаненок. — За разбитый мерин мы расплатились, а к сегодняшнему случаю я вообще отношения не имею.

— Это ты так думаешь, — она удрученно закусывает нижнюю губу. — А у Мансура в голове все связано. Он знает, как я за тебя переживаю. На это и будет давить.

В салоне вновь повисает тишина. Некомфортная и давящая. Эйфория по поводу удачного побега бесследно испаряется, уступая место гнетущей тревоге за будущее. Мне трудно до конца понять чувства Маши, но, учитывая то, что ради брата она решилась нарушить закон, ей сейчас очень несладко. Ведь над парнишкой вновь нависла угроза. И на этот раз косвенно по ее вине.

— А что, если я Мансуру денег дам? Ну, в качестве компенсации за моральный ущерб, — предлагаю я.

— Лучше ему вообще не знать, что у тебя есть деньги, — горько усмехается Маша. — А то потом не слезет.

— Ну, это ты преувеличиваешь, — не соглашаюсь я. — Я уеду в город, и там он меня точно не достанет. А если и достанет, то я обращусь за помощью к отцу. Поверь, для него Мансур и ему подобные — не большая угроза, чем пролетающий мимо комар.

— В этом есть свой резон, — поддерживает Сеня. — Тем более Мансур наверняка и так в курсе, что Стас — мажор. Про эту шикарную тачку у нас в поселке уже легенды ходят.

— Вот, тем более! — киваю я.

— Что тем более? Что тем более, Стас?! — неожиданно взвивается Маша. — А тебя не волнует, что кольцо твоего отца мы так и не вернули? Думаешь, после этого он согласится оплачивать отступные Мансуру?

— У меня есть немного своих денег…

Я пытаюсь не утрачивать присутствие духа, хотя, честно говоря, от одной только мысли о предстоящем разговоре с отцом у меня подскакивает пульс, и потеют ладони. Воображение живо рисует его мрачный взгляд и презрительно скривившиеся губы: единственный сын опять облажался, сплошное разочарование.