Проучить мажора

Мне стоит огромных усилий не принимать закрытую позу: не закидывать ногу на ногу и не скрещивать руки на груди. В конце концов, я сама подошла к Мансуру, и этот диалог нужен именно мне. Поэтому не стоит афишировать свой дискомфорт. Нужно держаться естественно и непринужденно, ведь такие, как он, подобны кровожадным хищникам — сразу чуют панику и страх.

А еще нужно улыбаться. Широко и жизнерадостно. Мансуру это нравится. Я знаю.

— Ты прекрасно выглядишь, — заявляет он, неспешно пробегаясь по мне глазами.

Как я и ожидала, мою реплику о необходимости разговора Мансур решил проигнорировать. Он вообще не очень любит сразу переходить к делам. Предпочитает покружить вокруг да около, чтобы как следует потоптаться на нервах собеседника. Говорю же, не самый приятный человек.

— Спасибо, ты тоже, — нехотя вступаю в его игру. — Как дела? Как родители?

Отец Мансура, как и он сам, вращается в криминальных кругах, но при этом активно разыгрывает роль добропорядочного гражданина. Даже в депутаты районного совета затесался, представляете?

— Неплохо, очень даже неплохо, — парень задумчиво качает головой. — Твои, я смотрю, тоже вполне себе здравствуют?

Он переводит взгляд на моих смеющихся маму и папу, которые уже как следует охмелели и весело чокаются с соседями по столу, а я вся внутренне сжимаюсь. Не знаю, почему, но мне не по себе, когда Мансур на них смотрит. Не могу отделаться от ощущения, что постыдное прошлое вот-вот всплывет наружу и опечалит родителей, думающих обо мне гораздо лучше, чем я есть на самом деле.

Да, Мансур знает обо мне такое, чем я совсем не горжусь и о чем никогда никому не рассказывала. Ни брату, ни Ленке, ни уж тем более предкам.

Именно он забирал меня из ментовки, когда я по неосторожности попадалась. Именно он прикрывал меня перед остальными группировщиками, когда начинались междоусобные разборки. Именно он искусно уберегал меня от наркоты и прочей дряни, гуляющей в наших кругах, аргументируя это тем, что на деле мозги должны быть чистыми.

Глупо, конечно, но тогда Мансур казался мне эталоном справедливости и благородства. Нет, само собой, я понимала, что он преступник и вообще довольно жестокий человек, но мрачная харизма его личности все равно очаровывала меня, юную и доверчивую. Отчасти именно поэтому я творила весь тот беспредел — мне хотелось видеть одобрение в глазах человека, который являлся для меня авторитетом.

— Да, родители в порядке, — киваю я и тут же спешу сменить тему. — Классная свадьба, правда? Вадим и Вера так счастливы…

— Угу, счастливы, — неторопливо тянет он, как бы пробуя на вкус это слово, а затем огорошивает меня внезапным вопросом. — Че за паренек вон там с Лизаветой сидит? Пялится как-то странно…

Я еще не проследила за направлением взгляда Мансура, но уже знаю, о ком идет речь. По телу пульсовой волной прокатывается колючая дрожь, а мышцы невольно напрягаются.

— Да он это… Из гостей приезжих вроде, — как можно беззаботней отвечаю я. — Из города, наверное, прикатил, все в диковинку ему… Вот и пялится.

В целом, Мансур вполне адекватный и из-за одного только взгляда на людей не кидается, но лучше оградить Стаса от его внимания. Мне так спокойней будет.

— Понятно, — Мансур откидывается на спинку стула и, плюнув на запрет курения в помещениях, цепляет губами сигарету. — Ну так о чем ты хотела поговорить?

Его маленькие черные глаза сосредотачиваются на мне. Цепко так, пристально. Наконец-то он готов меня выслушать.

— О Сенькином долге, а точнее о моем откупе за него, — выпаливаю я, решив сразу подойти к сути проблемы. — Помнишь, помимо прочего там было кольцо? Ну, старинное такое… Помнишь?

Я отчаянно стараюсь не выдавать волнения, но сердцебиение все равно предательски учащается.

— Допустим, помню, — лениво выпуская в воздух облачко дыма, отзывается Мансур.

— Оно мне нужно назад, — выпаливаю я.

Кустистые брови парня удивленно изгибаются, а краешки губ взлетают вверх не то в улыбке, не то в насмешке.

— А ты еще нахальней стала, — в его голосе вибрирует иронией. — Молодец, девочка.

— Мансур, я серьезно, — не теряя мысли, продолжаю я. — Понимаю, моя просьба звучит странно, но… Я бы просто так не просила, ты же знаешь. Давай я верну оставшуюся часть долга как-нибудь по-другому? Там ведь наличкой больше половины перекрылось… Может, время дашь? Я постепенно все отдам. Если хочешь, с процентами могу… Так ведь справедливо вроде?

Пока парень расслабленно и убийственно медленно делает очередную затяжку, а потом выдыхает скопившийся в легких дым наружу, мои нервы, подобно туго натянутой струне, подрагивают от напряжения. Еще немного — и порвутся к чертовой матери, лохмотьями повиснув на расшатанных стенках психики…

— Ты за кого меня держишь? За банк или за ростовщика? — после долгой паузы произносит Мансур. — Я торговаться не намерен. Твой малец вообще, можно сказать, легко отделался. Обычно за такой беспредел башкой отвечают, а этот просто откупился… Так что ничего, кроме вечного «спасибо», я на эту тему слышать не хочу.

— Да, но…