Проучить мажора

Что за бред? Какой еще перепихон в кабинке? Я ведь совсем не за этим шел…

— Маш, успокойся, — я пытаюсь коснуться ее руки, но она шарахается от меня как от прокаженного. — Что с тобой?

— Со мной все в порядке, понятно?! — с вызовом отвечает она, повышая голос. — А теперь отстань!

— Да что за долбанные перепады настроения?! — взрываюсь я, окончательно запутавшись в ситуации. — То ты целуешь меня, то просишь отстать! Биполярка нагрянула? Или просто месячные пришли?

— Просто я дура, а ты кретин! — выпаливает она, разворачиваясь на каблуках в обратную сторону.

— Хватит вести себя как чокнутая истеричка! — хватаю ее за запястье, силой удерживая рядом с собой. — Давай нормально поговорим, прошу…

— О чем тут говорить? — Маша напускает на себя презрительную холодность. — Поиграли, и хватит.

Она повыше задирает подбородок, демонстрируя усталое равнодушие и раздраженную утомленность моими попытками выстроить конструктивный диалог.

— То есть для тебя это по-прежнему игра? — потрясенно уточняю я.

— Конечно, — отвечает с вызовом. — А для тебя?

В ее взгляде столько насмешки и пренебрежения, что мне внезапно становится дурно. Словно кулаком в грудь ударили и разом вышибли весь воздух из легких. Кишки перетягиваются тугим жгутом, а в области левого подреберья начинает неприятно саднить.

Блин, какой же я придурок! Повелся на женские уловки, как сопливый мальчишка. Самонадеянно поверил, что Машу тоже вштырило, что она тоже что-то почувствовала во время поцелуя нашего пылкого… Думал, раз для меня он стал особенным, то и для нее тоже…

А на деле оказалось, что во всем этом фарсе нет ни капли искренности. Сплошная фальшь, притворство и желание рисонуться перед окружением. Я как был для нее средством решения проблем, так им и остался. Просто парень с баблом. Просто способ утереть нос подружкам. Просто наивный дурачок, который ну никак не учится на своих ошибках.

— Само собой, для меня тоже, — фыркаю я, пытаясь скрыть разочарование, которое испепеляющей лавой растекается по телу. — Хотелось проверить, как далеко ты зайдешь.

Во мне просыпается какая-то дикая, не поддающаяся контролю потребность ранить Машу в ответ. Сделать так, чтобы горькая досадливая неудовлетворенность зацепила и ее душу. Чтобы ей, как и мне, стало больно. Чтобы она тоже ощутила укол обиды.

— Проверил?! — взвивается Зайцева, мгновенно заглатывая мою провокацию.

— Проверил, — одариваю ее самодовольной улыбкой, пропитанной наигранным спокойствием. — Щелчок пальцами — и ты уже в моей постели, Машенька. Твое, счастье что мне это неинтересно. Как я и говорил, ты не в моем вкусе.

Подлые и насквозь лживые слова вылетают из моего рта раньше, чем я успеваю как следует их обдумать и, судя по исказившемуся Машкиному лицу, попадают точно в цель.

Сначала на девчонку накатывает мертвенная бледность, будто вся кровь организма резко схлынула вниз, а затем ее щеки, скулы и даже лоб медленно покрываются красными пятнами, говорящими о крайней степени бешенства.

— Вот и катись туда, где тебе интересно! — ее голос срывается на крик. Громкий и истеричный.

Что, Машенька, неприятно чувствовать себя использованной, да?

— С удовольствием! — все так же козыряя напускным безразличием, отзываюсь я. — Только кончай врать, что я твой парень, ладно? А то всю малину портишь!

Поживи в моей шкуре, девочка. Побудь половым ковриком, об который вытирают ноги. Ощущения незабываемые!

Теперь багровым становится не только лицо Зайцевой, но и шея. Кажется, она вот-вот вскипит и засвистит, как металлический чайник.

— Какой же ты говнюк, Толмацкий, — дрожа от гнева, выплевывает девчонка. — Терпеть тебя не могу!

А затем молниеносно разворачивается и устремляется прочь, сверкая пятками.

— Взаимно, — бросаю ей в спину, ощущая мрачное упоение от того, что добился-таки своего. Вывел ее на эмоции. Пошатнул уверенность в себе.

Теперь нам обоим дерьмово. У обоих по стенкам души стекает смачный плевок. Мы оба уязвлены, задеты, оскорблены…

Только вот почему-то от осознания того, что я нагадил Машке в ответку, мне ни хрена не легче. Злорадство удовлетворено, а долгожданный покой в сердце так и не появился.

Порой нам кажется, что, причинив боль другому, можно исцелиться, но, увы, это суждение в корне ошибочно. Ведь сквозь постепенно рассеивающуюся пелену гнева потихоньку проступает горькое сожаление о содеянном и сказанном…

Однако слово не воробей, а время назад не отмотаешь.

Глава 33. Опасный незнакомец.

Стас

Машка скрывается за дверью женского туалета, а я, оказавшись наедине с самим собой, болезненно морщусь. Даже алкоголь, который, по логике, должен бродить у меня в крови, не помогает справиться с поселившейся внутри тоской.