Проучить мажора

— С прибабахом, — поразмыслив, отвечаю я. — Не от мира сего, с придурью, понимаешь? В таком месте, наверное, сложно вырасти адекватной.

Я думал, что последняя фраза ее заденет и она начнет кусаться в ответ, однако девчонке явно не до моих подколов: она продолжает сосредоточенно гипнотизировать даль, нервно комкая пальцами джинсовую бахрому на юбке.

— Ага, — вяло отзывается Маша. — Это у меня семейное…

— Что случилось? — любопытствую я. — Чего напряглась-то как струна?

— Да блин… Что-то слишком людно на улице, не находишь? — она оборачивается на меня, и в ее глазах проскальзывает тревога. — Не пойму, праздник, что ли, какой…

— Ну, не знаю, — с сомнением жму плечами.

В моем понимании, людно — это, когда в Ашане перед Новым годом ты прорываешься к кассе с помощью локтей. А те редкие прохожие и единичные компании, которые встречались нам по пути, на «людно» как-то не очень тянут.

— После вон того магазина с красной крышей поворачивай налево, — инструктирует Зайцева. — Мы почти приехали.

— Приехали куда? — уточняю я. — К Мансуру твоему?

— Нет, конечно, — девчонка кривит лицо, будто я сморозил несусветную глупость. — Ты время видел? Поздно же уже. Такие дела на ночь глядя не решаются. К Мансуру пойдем завтра, когда все как следует обмозгуем, а пока…

— В смысле завтра? — возмущенно выпучиваю глаза. — Я вообще-то в этом «раю», — изображаю в воздухе кавычки, — зависать не планировал! Иди базарь с ним сейчас!

— Стас, уже девятый час, какие нафиг разговоры? — огрызается она. — Он по-любому с телками зависает и уже нетрезв. Давай действовать поступательно, ладно? А то наломаем дров, и будет тебе хрен с маслом, а не колечко.

Закатываю глаза и принимаюсь злобно пыхтеть. Внеплановые задержки меня жутко раздражают, но не признать рациональное зерно в Машиных словах я не могу. Поэтому приходится молча давиться негодованием.

Следуя указаниям Зайцевой, я увожу машину влево, и моему взору открывается еще одна поражающая воображение картина: кособокий неказистый частный сектор, который, несмотря на свою ветхость, явно кипит жизнью.

Тут и там под тусклым светом фонарей шныряют люди, а у странного сооружения, которое, очевидно, когда-то было памятником Ленину, сгрудилась шумная молодежь. При мимолетном взгляде на собравшихся успеваю заметить белые полосы на трико у парней и алюминиевые банки Балтики, расставленные в ряд прямо под носом у великого вождя революции.

— Тачку вот здесь можешь оставить, — Машка указывает пальцем на полянку напротив небольшой избушки, обшитой бежевым сайдингом.

— Это… Твой дом? — догадываюсь я, паркуясь рядом с серебристой Ладой Ларгус.

— Да, это мой дом! — с вызовом в голосе девушка вскидывает на меня глаза.

Мол, давай, ляпни что-нибудь невпопад, и я тебя порежу.

— Мило, — не придумав лучшего определения тому, что вижу, я прилепляю к губам вымученную улыбку.

— Спасибо, — бурчит Маша.

Она тянется назад, достает из рюкзака джинсовую куртку и, торопливо ее напялив, вылезает из машины.

— Зайцева? — окликаю ее и, дождавшись, когда она вновь на меня посмотрит, говорю. — А у вас тут отели-то есть? Ну, чтобы переночевать можно было?

Лицо девчонки озаряется то ли усмешкой, то ли улыбкой, а затем она с хохотком произносит:

— Подожди здесь, хорошо? Я сейчас все разузнаю про отели и тебе передам.

— Окей, — соглашаюсь я, вслед за ней выбираясь наружу. — Только это, Маш… Давай что-нибудь поприличней, ладно? Я понимаю, что пяти звезд мне ждать не стоит, но надо, чтоб было чисто и с завтраком в номер.

— Ага, как скажете, Станислав Буржуевич, — ее рот опять дергается в каком-то странном подобии ухмылки.

И чего она только изображает? Фиг поймешь. На родине еще страннее стала.

Маша подходит к серым металлическим воротам и нажимает кнопку звонка. Какое-то время подождав ответа, она принимается молотить по ним своими маленькими кулачками, а затем, заглянув в окна, в которых не горит свет, тяжело вздыхает и направляется в сторону той самой компании у памятника Ильичу.

Идет она уверенно, но как-то чересчур медленно, будто немного боится или не слишком горит желанием общаться с собравшимися. А, может, это просто мои домыслы. Черт его знает.

Приблизившись, Машка тут же оказывается втянутой в тесный кружок знакомых: кто-то приветливо целует ее в щеку, кто-то обнимает, кто-то просто здоровается кивком головы. Разговоров я не слышу, но мне и так понятно, что Зайцева среди них своя в доску. Она не стесняется и не тушуется, держит голову высоко поднятой и общается с друзьями с широкой улыбкой на лице.

А еще я не могу не заметить любопытных взглядов, которые Машкины знакомые украдкой кидают на меня. Хотя, вероятней все же, не на меня, а на мою красавицу Ариэль. Что-то мне подсказывает, что такие классные тачки не частые гости в их захолустье. Вот и прибалдели ребята

Чтобы не стоять совсем без дела, я принимаюсь прогуливаться туда-сюда, с интересом озираясь по сторонам и периодически затягиваясь айкосом. Не то чтобы я заядлый курильщик, но время от времени могу подымить. Так, чисто чтобы занять руки и сбросить напряжение.