Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

— Она вообще какая-то дикая. Мара взяла ее к себе уже взрослой, с улицы. Мурка так и не стала домашней. Пропадает по нескольку дней… Не дай бог погладить…

— Царапается?

Кашелеву не давали покоя царапины на руках и лице умершей.

— Мара часто ходила буквально располосованная. Сколько раз я говорила: и не стыдно тебе с такими руками на работе появляться? Но кто слушается свекрови?

Опять послышался кошачий вой. Затем — брань Велемирова. Протопали по коридору, хлопнула входная дверь. Видать, Мурку выставили на улицу.

— Ну а теперь, Валентина Сергеевна, расскажите подробно о том, как вы узнали о самоубийстве Маргариты.

— Хорошо, — со вздохом согласилась Велемирова. — Встаю я рано. Протопить печь надо, сготовить завтрак… Так и сегодня. Хлопотала на кухне спозаранку. Мужа накормила… Жора вышел, чайник поставил. Потом он позавтракал, ушел на работу… Соседка тоже ушла. — Валентина Сергеевна задумалась, потом сказала: — О том, как Георгий говорил Маргарите, что поедет к Аркадию, вы уже знаете, так?

— Знаю, — кивнул следователь. — Продолжайте, пожалуйста.

— Ну, муж принес свой чехол для лодки. Собирался, собирался и наконец собрался заняться ремонтом… Я в комнате прибрала, в этой и в той. — Она кивнула на дверь в стене. — Там у нас спальня. Раньше была отдельная. Жора с Павлом жили. У меня ведь еще сын есть, младший. После демобилизации остался в Калинине. Когда Георгий с Марой отделились, мы из спальни дверь в коридор заделали, а отсюда пробили… Значит, убралась я… Люблю чистоту. Чтобы ни пылинки… Как раз подошло время в молочный магазин идти. Не люблю к самому открытию — народа много. Стукнула к Маре: не надо ли ей молока или кефира? Она сказала, что нет…

— Когда это было?

— В десятом часу… Сходила, значит, в магазин. Час, наверное, отстояла в очереди. Что-то сегодня, как никогда, покупателей. Да еще продавцы нерасторопные…

Обстоятельность Велемировой несколько утомляла, но ничего не попишешь — Кашелев сам просил рассказывать подробно.

— Вернулась я из магазина, — продолжала Валентина Сергеевна. — Мой на кухне молотком стучит. Мара у плиты стоит, белье в выварку закладывает… Она тоже чистюля, этого у нее не отнимешь.

— Какое у нее было настроение?

— Не приглядывалась. Да и некогда было разговоры разговаривать. Сбегала в сарай, дров принесла. Нынче холодно. Ветер — прямо в окно. Муж-то простужен, вот и решила получше протопить… То да се, опять в магазин бежать. Мяса купить, колбасы…

— Пожалуйста, называйте время, — попросил следователь.

— Около одиннадцати было. — Велемирова подумала, потом сказала: — Точно, около одиннадцати… Купила, что надо, иду домой. Ничего не подозреваю. Открываю дверь… — Она всплеснула руками. — Вот уж верно говорится: как обухом по голове! На муже лица нет… Беда! Мара повесилась! У меня прямо все оборвалось внутри. Не помню даже, как очутилась в их комнате… Глянула — и ноги подкосились… Висит. На вешалке… Я закричала не своим голосом и выскочила из квартиры. Тут Ольга Тимофеевна Гаврилкина выбегает на площадку. Я ей: так, мол, и так — Мара удавилась… Мы с Ольгой Тимофеевной вернулись к нам… У меня какое-то затмение в голове. Не знаю, что делать… Гаврилкина вроде сказала: скорей бы врача. Ну, я мигом в поликлинику…

Врач из поликлиники была в квартире в двенадцать. В десять минут первого Велемирова позвонила в милицию…

— Вы не знаете, Гаврилкина сейчас дома? — спросил следователь, заканчивая допрос.

— Наверное. Она пенсионерка.

— А вы никуда не собираетесь?

— Куда я пойду! — горестно произнесла Велемирова.

— Я побеседую с Гаврилкиной. Может быть, у меня возникнут еще какие-нибудь вопросы, так я зайду к вам.

— Я буду дома.

— Адрес работы сына у вас есть?

— А как же, — ответила Валентина Сергеевна. Она назвала адрес мастерской, которая находилась в центре города. — Жора, Жора! — качала головой Велемирова. — Не представляю, как сообщу ему… Смерть детей он переживал — не дай бог! Я так боялась за него. Ведь слаб здоровьем… Перенесет ли он эту ужасную весть? Мне страшно…

Уже когда Кашелев собрался уходить, Валентина Сергеевна снова спросила, когда можно будет похоронить Маргариту.

— Как только будет готово медицинское заключение, — ответил следователь. — Я попрошу, чтобы не тянули, — заверил он убитую горем женщину.

Кашелев напрасно беспокоился, что не застанет Гаврилкину дома.

— Думала, что понадоблюсь вам, никуда не выходила, — сказала Ольга Тимофеевна, когда следователь зашел в их квартиру. — Садитесь к столу, посветлее будет, — предложила она ему стул.

Следователь попросил рассказать о сегодняшнем событии у Велемировых.