Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

— Минут через двадцать… А может, меньше, — сказал наконец Николай Петрович и тут же поправился: — А может, больше… Это я в первый раз стукнул… Потом — второй…

— Через сколько?

— Минут пять прошло, — опять после усиленного раздумья сказал Велемиров. — Или десять…

Каждое слово приходилось вытаскивать из него буквально клещами.

«Да, трудно с ним говорить, — с досадой думал Кашелев. — Может, действительно из-за контузии. И наверное, от психологического шока. Еще бы, увидеть сноху в петле».

Приходилось терпеливо, шаг за шагом, выяснять обстоятельства происшествия. Однако выяснить удалось не очень много.

По словам Николая Петровича, Мара повесилась между одиннадцатью часами и половиной двенадцатого. Это подтверждал и судмедэксперт.

Второе. Оказывается, Велемиров пытался снять с крючка Мару сам. Но это ему не удалось. Сняли они ее вместе с соседкой Гаврилкиной, живущей на одной площадке. Именно Гаврилкина прибежала в квартиру Велемировых на крик Валентины Сергеевны.

Одно из важных обстоятельств — Велемиров выходил из дома не только за водой. Он покидал квартиру еще раз — наведывался в сарай, а потом некоторое время простоял на улице, беседуя с каким-то мужчиной.

Следователь спросил, каковы взаимоотношения между Георгием и Маргаритой, но Николай Петрович так и не мог ничего толком объяснить. Складывалось впечатление, что он или не вникал в жизнь сына или же ему вообще все вокруг было безразлично. Возможно, причина такого поведения — контузия? Следователь поинтересовался, почему Велемиров не на работе. Тот ответил, что у него бюллетень. Болел гриппом, сегодня первый день как встал.

«Может, он еще не вполне здоров?» — подумал Кашелев.

Следователь закончил разговор с Велемировым, надеясь, что допрос Валентины Сергеевны будет более продуктивным. И, когда Кашелев его начал, то прежде всего поинтересовался, как был контужен Николай Петрович.

— Неподалеку бомба разорвалась, — неопределенно ответила Валентина Сергеевна. — Но муж хоть и больной, а работник хороший. Его очень ценят. Он всякие изобретения, рационализаторские предложения имеет. Премировали не раз… Вкалывает за милую душу… Да и я не покладая рук работала. И в яслях, и в других учреждениях… Помните, наверное, какие времена были в войну? Хлеба и того не хватало. На рынке буханка — двести рублей… А детей кормить надо… Так я днем на работе, а ночью шила. — Велемирова кивнула на швейную машинку.

— Когда ваш сын женился на Маргарите? — перешел Кашелев к существу.

— В сорок восьмом году.

— До этого долго были знакомы?

— Так они с детства вместе, — сказала Валентина Сергеевна. — Одногодки…

— Со школы, что ли? — уточнил следователь.

— Считайте, еще раньше. Тут, дома вместе росли… Семья Ланиных, это Мары девичья фамилия, занимала ту комнату, где они теперь с Георгием живут… — Она вздохнула. — Живут… Теперь уже… — Она приложила к глазам платочек.

— Понятно, — кивнул Кашелев. — Значит, Маргарита родилась в этой квартире?

— Нет. Родилась она в Саранске. В двадцать восьмом году. А перебрались они в Москву и поселились здесь в тридцать третьем… Мы тут жили уже четыре года.

«Детская дружба, потом любовь, женитьба, — подумал следователь. — Завидное постоянство».

— Как они жили между собой? — спросил он.

— Ничего плохого сказать не могу… Любили друг друга… Конечно, бывало, что и ссорились, не без этого. Но назавтра глядишь — все нормально. Милуются… Если говорить правду, Маргарите на Георгия и вообще на нашу семью грех было жаловаться. Много ей добра сделали. Жалели ее. Да и как не пожалеть, когда человек столько горя перенес? Столько, сколько иному на всю жизнь не перепадает… А ведь Мара еще совсем молодая была. Двадцать шесть годков — жить бы ей да жить. — Велемирова тяжело вздохнула.

— Что вы имеете в виду — много горя перенесла? — спросил следователь.

— Старший брат Мары, погиб на войне. Как герой. В сорок пятом. Мать получила похоронку и слегла. Помучилась два года, так и не выздоровела, померла… Очень хорошая была женщина. Добрая, душевная… Отец тоже начал хиреть… Через полгода Мара схоронила и его.

— Когда это было?

— В начале сорок восьмого.

— Другие родственники у нее были?

— В Москве никого. Осталась одна как перст… Но свет не без добрых людей. Не бросили мы ее в беде. Помогали, чем могли. То дров подкинем, то картошки, то еще чего. Муж ездил за город, привозил… Ну а потом, когда она вышла замуж за Георгия, и говорить нечего! Иду в магазин, себе покупаю и им в обязательном порядке что-нибудь прихвачу. Деньги давала… Приезжала как-то ее тетя. Увидела, как мы к Маре относимся, уж так благодарила, так благодарила.

— Где живет тетя?

— В Пензе. Сестра отца Маргариты.

— Тоже Ланина?

— Да, Ланина.

— Значит, вы жили с Георгием и Марой одной семьей? — задал вопрос Кашелев. — И хозяйство было общее?