Просто люби жизнь

Знакомый сухой скрипучий голос прерывает разговор, и мы все поворачиваем головы.

Я привыкла к неуклюжей, мощной, уродливой фигуре Тофера. Но когда я снова вижу его глазами подруг, то понимаю, как необычно он выглядит, с его мясистым, изрытым оспинами лицом и огромными бровями. В качестве компромисса он вывернул футболку налицо, но на нем до сих пор черные шорты для бега и кроссовки. Он подходит, бескомпромиссно глядя на Мод, Нелл и Сарику.

– Привет, подруги Авы, – говорит он.

– Это Нелл, Мод, Сарика, – говорю я, указывая на каждую по очереди. – Тофер.

– Вы тоже все вегетарианки? – спрашивает Тофер, и тут же глаза Нелл опасно вспыхивают.

– Что бы ты подумал, если бы мы ответили «да»? – отвечает она в своей самой воинственной манере.

Тофер приподнимает темную бровь.

– Хочешь знать правду?

– Конечно, я хочу знать правду. – Нелл выпрямляется перед ним, вздернув подбородок. Она выглядит такой большой, какой я ее никогда не видела, и я чувствую легкое смятение. Они уже собрались ссориться?

– Это действительно имеет значение? – звонко вклиниваюсь я. – Не важно… Кто видел ту новость о шотландском пони?

И Нелл, и Тофер игнорируют меня. На самом деле все меня игнорируют.

– Конечно, я хочу знать правду, – повторяет Нелл, и по лицу мужчины пробегает искорка веселья.

– Хорошо, – Тофер пожимает плечами. – Правда в том, что чтó бы ты ни ответила, я бы подумал: «Еще одна ступенька бессмысленной лестницы разговоров, что бы мне спросить дальше?» Я необщителен, – добавляет он, беря у Мэтта бокал шампанского. – Без обид.

На лице Нелл медленно появляется выражение признательности. Я могу сказать, что она явно такого не ожидала.

– Я тоже необщительна, – отвечает она с едва заметной усмешкой. – Без обид.

– Хм. – Тофер смотрит скептически. – Когда я говорю «необщителен», я имею в виду, что с радостью проведу неделю, не видя никого, кроме этих парней. – Он кивает в сторону Мэтта и Нихала.

– Иногда я по месяцу не выхожу из дома, – отвечает Нелл, и Тофер разглядывает ее с интересом.

– Ты ненавидишь людей?

– Я действительно ненавижу многих, это случается, – кивает Нелл. – Люди – дерьмо.

– Да. Согласен. – Тофер салютует ей бокалом.

– Кроме того, у меня волчанка, – добавляет она небрежно.

– О. – Тофер с бесстрастным видом переваривает новость, но я вижу, как его глубоко посаженные глаза пристально изучают лицо Нелл. – Досадно.

– Да.

Я взволнованна и могу сказать, что остальные – тоже. Нелл никогда не говорит людям при первой же встрече, что у нее волчанка. Что происходит?

– Я ничего не знаю о волчанке, – наконец говорит Тофер. – Но могу представить, что это довольно неприятно.

– Бывают моменты, – кивает Нелл.

– Нихал, какого хрена ты до сих пор не вылечил волчанку? – внезапно обвиняющим тоном спрашивает Нихала резко повернувшийся Тофер.

– Я не занимаюсь медицинскими исследованиями, – терпеливо отвечает Нихал.

– Это не оправдание. – Тофер поворачивается к Нелл. – Прошу прощения. Во всем виноват мой сосед по квартире. Он ленивый ублюдок. – Он делает паузу, затем добавляет: – И еще. Важный вопрос. Тебе можно топить печали в текиле?

Двадцать

Все очень быстро напиваются. Виновата не только текила, но и немного напряженная атмосфера мальчиков-и-девочек: мои подруги и друзья Мэтта присматриваются друг к другу. Такое ощущение, что мы все вернулись на школьную дискотеку.

Через сорок минут Мод влезла на стул и начала свою обычную пьяную речь о том, что она не хочет становиться невидимой женщиной. Тофер и Нелл находятся в разгаре какой-то жаркой дискуссии. Нихал демонстрирует Сарике своего робота. Тем временем мы с Мэттом пытаемся вытащить из пасти Гарольда новый шарф Мэтта.

– Ты очень, очень ошибаешься, – слышу я, как Нелл горячо говорит Тоферу. – Это худшая теория.

– Из скольких теорий? – требует Тофер.

– Из всех! – огрызается она в ответ. – Из. Всех. Теорий.

– О чем, черт возьми, они говорят? – бормочет Мэтт.

– Понятия не имею, – бормочу я в ответ. – Глобальное потепление? Экономика? Рецепт швейцарских булочек?

– Гарольд, ты полный ублюдок, – раздраженно восклицает Мэтт, когда Гарольд торжествующе уворачивается, продолжая сжимать в зубах шарф. – Ну, все. Он попадет в Таблицу ублюдков.

– Что? – Я смотрю на него, наполовину смеясь, наполовину тревожась. – Нет!

– В таблицу, – непреклонно повторяет Мэтт. Он подходит к диаграмме, дописывает в список «Гарольд» и рисует рядом с ним жирную черту.

– Несправедливо! – Я пытаюсь выхватить ручку у него из рук. – Гарольд не ублюдок!

– Он самый большой ублюдок! – присоединяется Тофер. – Признай это, Ава. Он постоянно строит козни и заговоры против нас. Он злодей Бонд из мира собак.

– И он никогда не раскаивается, – говорит Нихал.

– Так и есть, – говорит Тофер, как будто ведет дело в суде. – Он не проявляет угрызений совести, он слишком умен… – Когда Гарольд снова появляется без шарфа, выглядя таким незамутненным, бодрым и невинным, глаза Тофера сужаются. – Каков твой дьявольский план мирового господства, песик? И не делай вид, что у тебя его нет.