Просто люби жизнь

Некоторое время мы молчим, а у меня в голове бьется мысль. Значит, вот оно. Культурный шок. Я, столкнувшись с неприятным аспектом Мэттленда, думаю: «Почему?» Но Мэтт, кажется, принимает это. Неужели именно так и ведут себя в его мире? Я пристрастна? Должна ли я попытаться понять, а не критиковать?

– Да! – решаю я. Я должна погрузиться и изучать это с сопереживанием и сочувствием.

– Мэтт, – твердо заявляю я, – я хочу посетить твой офис.

– Мой офис? – Мэтт, кажется, ошеломлен.

– Конечно! Я люблю тебя, но я почти не знаю, чем ты занимаешься! Я хочу увидеть твою работу, понаблюдать за тобой в действии, узнать эту твою сторону. Понять тебя.

– Можешь приехать на выставку, – неохотно говорит Мэтт. – Это интереснее, чем приходить в офис. Это будет через три недели. Мы арендуем конференц-зал, съезжаются поклонники Дома Харриет, будет развлекательная программа… Это весело.

Он говорит «это весело» таким ровным тоном, что мне почти хочется смеяться.

Но это не будет ни состраданием, ни сочувствием.

– Отлично! – говорю я. – Начну с того, что съезжу на выставку. А взамен ты можешь спрашивать меня обо всем насчет моей работы. – Я обвожу рукой стол. – О чем хочешь. У тебя, должно быть, миллион воп- росов!

– Э-э… конечно, – говорит Мэтт. – У меня сейчас в голове немного пусто, – быстро добавляет он, видя, что я жду. – Но я дам тебе знать.

– Ладно, ладно, у меня появилась еще одна идея, – энергично продолжаю я. – Давай соберем вместе наших друзей. Устроим для них вечеринку, и они смогут хорошенько познакомиться!

– Может быть. – Мэтт смотрит на меня с сомнением. Ну же. Он действительно должен попытаться включиться в процесс.

– А как насчет тебя? – говорю я ободряюще. – У тебя есть какие-нибудь идеи, как помочь нам привыкнуть друг к другу?

– Ава… – Мэтт делает большой глоток пива. Он кажется задерганным. (И виноват в этом его отец, а не я.) – Не знаю. Мне все это кажется чересчур. Не могли бы мы просто… ну, ты меня понимаешь. Плыть по течению?

– Нет! Мы должны действовать на опережение! – Я открываю книгу и нахожу соответствующую цитату. – Не избегайте культурного шока, смело бросайтесь ему навстречу. Только тогда у вас будет шанс на успех .

Я многозначительно тычу пальцем в слова, затем захлопываю книгу и делаю большой глоток коктейля. Простое произнесение этих слов придает мне смелости. Я собираюсь смело взяться за работу Мэтта. И его родителей. И гольф. Я просто надеюсь, что они будут к этому готовы.

Мы отказываемся от десерта и выходим из ресторана в легкий, приятный вечер. Воздух почти по-итальянски теплый, у каждого паба и на площади толпятся люди, наблюдающие за уличными актерами. Когда мы подходим, привлеченные криками и аханьем толпы, я слышу, как у Мэтта в кармане звонит телефон, и вижу, как на его лице появляется уже знакомое мне каменное выражение.

– Не обращай внимания на телефон, – как можно мягче говорю я. – Мы в Ковент-Гардене, и сегодня прекрасный вечер. Давай повеселимся. Повеселимся. Помнишь?

Мои слова, кажется, задевают его, потому что он начинает защищаться:

– Я веселый!

– Конечно, веселый, – поспешно отступаю я. – Я просто имела в виду… ну, знаешь… давай расслабимся. Развлечемся.

– Доброволец! – взвивается над толпой громкий голос уличного актера. – Мне нужен храбрый, даже безрассудный доброволец… Есть желающие? – добавляет он, когда в толпе раздаются нервные смешки. – Что, все трусы?

– Я! – внезапно кричит Мэтт, вскидывая руку. – Я!

– Что? – задыхаюсь я.

– Подожди-ка, – говорит он и подмигивает мне, подходя к уличному актеру. Я ошеломленно наблюдаю, как они весело переговариваются. Стать добровольцем на подобных мероприятиях, на мой взгляд, совершенно не сочетается с весельем.

– Дамы и господа, наш очень храбрый доброволец… Мэтт! – кричит уличный артист, и толпа взрывается.

Мэтт улыбается мне, и я тоже не могу удержаться от улыбки. Пусть мне это и не нравится, но ему, кажется, нравится находиться там, стоять рядом с парнем в неоново-розовых шортах и наушниках, который подзадоривает публику хлопать и отпускает шутки о здоровье и безопасности.

До этого я не обращала внимания на шоу, так что я не знаю, что это за представление. Акробатика? Или комедия? Я готова к чему-то весьма пугающему, возможно, связанному со шляпами. Но затем, когда уличный артист начинает давать указания Мэтту и достает свое оборудование, я понимаю, что это за шоу, и моя улыбка застывает. Это взаправду? Неужели этот уличный музыкант всерьез намерен жонглировать горящими факелами над распростертым телом Мэтта? И Мэтт на это согласился?

Он не просто согласился, Мэтт смеется вместе с ним. Присоединяется к шуточкам уличного артиста насчет того, составил ли он завещание и организовал ли похороны. Он сидит на земле и машет рукой. А толпа аплодирует и ликует.