Просто люби жизнь

– Она описала твою квартиру, – вмешивается Сарика. – Если судить по ее рассказам, она просто отличная. Но она не упоминала о произведениях искусства.

– В самом деле? – удивленно отзывается Мэтт. – Ну, я довольно серьезный коллекционер. В частности, коллекционирую работы одного художника. Он гений. У меня повсюду его работы.

– Какой художник? – спрашивает Нелл, и Мэтт отвечает:

– Арло Халсан.

Нелл и Сарика мгновенно достают телефоны. Я понимаю, что они собираются гуглить Арло Халсана, и чувствую внезапный страх. Зачем они вообще заговорили об искусстве?

– Ава! – с упреком говорит Нелл, увидев, что я встала. – Ты никогда не рассказывала нам о коллекции произведений искусства Мэтта! Они интересные?

– О! Да! – Я заставляю себя говорить с энтузиазмом. – Просто невероятны.

– Какое твое любимое произведение, Ава? – Мэтт нетерпеливо поворачивается ко мне. – Я никогда не спрашивал тебя…

Я смотрю на него, застыв.

– Это… трудно решить, – наконец говорю я. – Они все такие…

– О мой бог, – потрясенно моргая, произносит Сарика, когда на экране ее телефона внезапно загружаются изображения Лысого волка и нервирующие скульптуры безглазых лиц. – Ух ты. – Она смотрит на меня, ее губы подергиваются, и я в отчаянии смотрю на нее в ответ. – Невероятны – подходящее слово.

– Господи Иисусе! – Нелл отшатывается от своего телефона, увидев те же самые изображения. – Очень… – она пытается подобрать слово, – своеобразно.

– Поищи «Ворона 3», – нетерпеливо советует Мэтт. – У меня эта вещь стоит в прихожей. Я купил ее на аукционе. Стоит дорого, но… Ты только посмотри.

Наступает тишина, Сарика и Нелл гуглят, затем Сарика издает приглушенный захлебывающийся звук, который поспешно переходит в кашель. Нелл смотрит на экран, по-видимому, потеряв дар речи, затем поднимает глаза и проникновенным тоном произносит:

– Даже не знаю, что сказать.

– Здорово, правда? – говорит Мэтт, его глаза загораются энтузиазмом.

– Человеческие зубы в клюве? – Сарика с испуганным видом вглядывается в изображение.

– А что ты об этом думаешь, Ава? – весело спрашивает Нелл, и я молча проклинаю ее.

– Ну что ж. – Я потираю нос, пытаясь выиграть время. – Я люблю искусство, так что…

Сарика еще раз сдавленно фыркает, и Нелл прикусывает губу. Затем ей, кажется, приходит в голову внезапная идея.

– Эй, Мэтт, я собиралась взять для детей чипсы, но забыла. Не мог бы ты купить? У ворот есть киоск.

– Конечно, – легко отвечает он, отмахиваясь от пятерки, которую она ему предлагает. – Вернусь через минуту.

Мэтт неторопливо уходит, и остальные некоторое время наблюдают за ним, прежде чем повернуться ко мне.

– Гольф? – говорит Сарика истерическим шепотом. – Гольф? Ава, Мэтт знает о твоем отношении к гольфу?

– И он явно понятия не имеет о твоем вкусе в искусстве, – говорит Нелл с внезапным булькающим смехом. – Или ты хочешь сказать, что тебе нравятся эти причудливые скульптуры?

– Прекрати, – сердито говорю я. – Это не имеет значения.

– Тебе не кажется, что стоит быть с ним немного честнее? – Сарика внезапно становится серьезной. И я знаю, что она желает мне добра, но я не в настроении выслушивать лекцию об отношениях.

– Нет! – говорю я. – Я имею в виду, что честна с ним! – Я внезапно широко зеваю, прежде чем успеваю остановиться, и Нелл смотрит на меня.

– Ава, солнышко, извини, что я это говорю, но ты выглядишь немного дерьмово. Ты заболела?

– Нет. – Я смущаюсь. – Это просто…

– Что? – уточняет Нелл.

– Я не высыпаюсь у Мэтта, – признаюсь я. – У него холодная спальня. А его кровать похожа на деревянную доску.

– Ты говорила ему, что у него кровать похожа на деревянную доску? – спрашивает Нелл.

– Да. Но он говорит, что это действительно удобно, и не понимает, о чем я. – Я смотрю на подруг и чувствую, как вся моя бравада начинает улетучиваться. – Послушайте, мы с Мэттом совместимы. Мы действительно совместимы. Есть всего несколько крошечных вопросов, где нам нужно найти золотую середину.

– Ох, Ава, – со смехом обнимает меня Сарика. – Ты – сама любовь. Уверена, у тебя все получится, но только если ты не будешь все отрицать.

– Если его коллекция произведений искусства – худшее из зол, то все не так уж и плохо, – пожимает плечами Нелл.

Они обе такие милые и заботливые, что я чувствую внезапное желание полностью довериться им.

– Это не самое худшее, – признаюсь я. – Хуже всего то, что я познакомилась с его родителями, и они возненавидели меня.

(Я не решаюсь признаться, что хуже всего то, что я продолжаю гуглить его бывшую девушку. Это звучит как-то не очень.)

– Когда они успели тебя возненавидеть? – изумляется Сарика, и я рассказываю ей с Нелл о книге и о том, как я разорвала пополам лицо Женевьевы, и мои подруги снова впадают в истерику.

– Рада, что вас это позабавило, – угрюмо говорю я.

– Извини, – говорит Сарика, успокаиваясь. – Но, честно говоря, Ава, ты действительно умеешь влипать в ситуации.

– А что там насчет этой бывшей подружки? – щурится Нелл. – Она представляет проблему?