Просто люби жизнь

– Я бы с удовольствием прочитала, – говорю я с энтузиазмом. – Держу пари, это действительно интересно. Кто это написал?

– Женевьева, – безучастно произносит Эльза, как будто это очевидно.

Женевьева?

Мэтт переворачивает книгу, и с обратной стороны на него смотрит потрясающая женщина лет тридцати. У нее длинные светлые волосы, восхитительные блестящие голубые глаза и красивые изящные руки, на которые она опирается подбородком.

Я внутренне сглатываю. Это Женевьева? Затем я соображаю, что видела ее раньше, на фотографии на веб-сайте Дома Харриет, хотя и не запомнила имя. Помню, я тогда еще подумала: «Какая симпатичная».

– Ух ты! – Я стараюсь говорить легко и небрежно. – Здорово. Значит, Женевьева работает на вас?

– Женевьева – посол Дома Харриет, – серьезно говорит Джон.

– Посол? – эхом отзываюсь я.

– Суперфанатка, – бормочет Мэтт. – До сих пор коллекционирует. Так мы и познакомились, на конференции в Доме Харриет. Видишь ли, это в значительной степени составляет ее жизнь.

– Работа, которую она делает для нас, замечательна. Просто замечательна.

Эльза говорит так, как будто Женевьева – миротворец НАТО.

– Матиас, я думаю, тебе следует позвонить Женевьеве и поздравить ее, – серьезно произносит отец Мэтта. – Она так ценна для нас.

Мгновение Мэтт не реагирует. Затем, не поднимая глаз, говорит:

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

Лицо его отца напрягается, и он смотрит на меня.

– Ева, вы не могли бы на минутку оставить нас?

– Ой, – я чувствую себя застигнутой врасплох. – Хорошо. Конечно.

– Ава, – раздраженно поправляет отца Мэтт. – Это Ава.

Я отступаю в гостиную, и дверь плотно закрывается. Начинается приглушенный разговор, и я отворачиваюсь, приказывая себе не подслушивать. Хотя я не могу не слышать, как Эльза говорит: «Матиас, я не думаю…»

О чем она не думает? Какая разница. Это не мое дело.

Через минуту или две дверь снова открывается, и они входят. Эльза держит книгу так, чтобы лицо Женевьевы сияло перед нами, еще более светлое и красивое, чем раньше. Мэтт выглядит напряженным и избегает моего взгляда.

– Добрый вечер! – раздается голос Тофера от кухонной двери, и он вскидывает руку в знак приветствия.

– Добрый вечер, Тофер, – отзывается Джон.

– Останетесь на ужин?

– Нет, не останутся, – говорит Мэтт, прежде чем его отец успевает ответить. – В самом деле, вам не пора? Не опоздаете на свое шоу?

– У нас еще много времени, – говорит Эльза. Она кладет сумку на низкий табурет и начинает листать книгу. – Я хотела показать тебе одну фотографию, – добавляет она Мэтту. – Прекрасная фотография Женевьевы в детстве.

Она продолжает листать страницы и как раз произносит: «Ах, вот она», когда я слышу энергичный скребущий звук. Поворачиваюсь, вижу несущегося в нашу сторону Гарольда, и меня мгновенно пронизывает ужас осознания, что он нацелился на ее сумочку.

У Гарольда пунктик насчет сумочек. Он их ненавидит. Это не его вина – думаю, у него в детстве была какая-то травматическая встреча с сумочкой, и он видит в них врага. У меня есть около трех секунд, чтобы среагировать, прежде чем он схватит сумочку Эльзы и разорвет ее.

– Простите! – запыхавшись, говорю я. – Извините, это моя собака, и вам, возможно, стоит убрать свою… Быстро!!!

Я делаю отчаянный выпад за сумкой, в этот момент Эльза поворачивается, и я не понимаю, как это происходит, но раздается звук рвущейся бумаги, и…

О боже!

Каким-то образом я, бросившись вперед, схватила книгу и разорвала суперобложку. Прямо посередине лица Женевьевы.

– Женевьева! – истерически кричит Эльза, как будто я напала лично на нее, и выхватывает книгу. – Что вы наделали?

– Мне очень жаль. – Я сглатываю, похолодев от ужаса. – Я не хотела… Я нечаянно… Гарольд, нет!

Я хватаю сумочку со стула, прежде чем Гарольд успевает вонзить в нее зубы. Эльза ахает в новом приступе ужаса, выхватывает ее у меня и защитным жестом прижимает к себе и книгу, и сумку.

На мгновение все замолкают. Один глаз Женевьевы смотрит на меня, другой трепыхается вместе с разорванным клочком бумаги. И я знаю, что это иррационально, но я чувствую, что Женевьева видит меня через эту книгу. Она знает. Она знает.

Я смотрю на Мэтта: его губы сжаты. Не пойму, то ли он в ярости, то ли ему весело, то ли еще что.

– Ну что ж, – собравшись с духом, наконец произносит Эльза. – Нам нужно идти. Я оставлю это здесь. – Она кладет книгу на верхнюю полку.

– Приятно познакомиться, – слабо говорю я. – Прошу прощения за… Прошу прощения.

Эльза и Джон оба натянуто кивают мне, и Мэтт провожает их, а я пребываю в полном смятении. Пожалуй, это худшие три минуты в моей жизни.

– Отличная работа, – раздается у меня за спиной голос Тофера. Я поворачиваюсь и вижу его изумленный взгляд. Мужчина кивает на изуродованное лицо Женевьевы. – Уничтожь бывшую. Очень правильный первый шаг.

– Это вышло случайно, – говорю я, защищаясь, и он вскидывает брови.